Рассказы

Это знание было бессознательное, не  какой-то рациональной мыслью; понимание этого, казалось, только укреплялось с течением времени, и когда прошел первый день, второй, третий, а он сидел в своем доме, становясь все слабее и голоднее, Рид понял, что ему придется выйти и найти себе женщину.

И вкусить ее соков.[35]

Эта старая жаргонная фраза была как никогда подходящей в данной ситуации, как бы ему это не было противно.

Он пошел в бар, бар для одиночек, который часто посещал в прежние, более невинные времена. Встретил там женщину, угостил ее выпивкой и отвез в мотель. Не тот мотель, в который он ездил с Джен, но сходство было невозможно не заметить, и он безучастно подумал: "Вот так все и начинается".

Они сели на кровать, немного поговорили, поцеловались, потрогали друг друга, начали обниматься, и он понял, что пришло время действовать.

Он встал, расстегнул рубашку.

- Я не буду заниматься ни оральным, ни анальным сексом, - сказал он ей. Слова слетели с его губ сами собой, и он осознал - это те же слова, что говорила Джен.

- Что? - сконфуженная, воскликнула она.

Он спустил штаны, и женщина уставилась на гладкую, безупречную кожу у него между ног. Он прочел на ее лице то же возбужденное восхищение, которое испытал сам, когда впервые увидел Джен. Рид снял с себя одежду, поднял женщину с кровати, раздел ее. Они снова легли, целуясь. Ее рука скользнула между его бедер, поглаживая там. По-прежнему не было никаких чувств, никакого сексуального влечения, но в животе урчало от голода.

Он раздвинул ноги в стороны, будто ножницы. Она скользнула между ними своими ногами таким же образом, прижав волосатую промежность к его паху, и начала двигаться. Он чувствовал каждую выпуклость и углубления ее вульвы, покалывающую кожу между ног, осязал мягкие выступы ее вагинальных губ, увлажненную щель ее дырочки.

Она стала двигаться быстрее, терлась о его гладкий пах, доводя себя до оргазма. Он чувствовал, как ее выделения, ее соки просачиваются в него, впитываются в его плоть. Он уже ощущал себя сильнее, яства оживляли его. И когда она начала конвульсировать, крепко прижимаясь к нему, кожа между его ног впитала каждую каплю влаги, которую женщина продуцировала во время оргазма.

Наконец, она откатилась от него, полностью удовлетворенная.

Взглянув на женщину - женщину, имени которой он даже не спросил, - Рид понял, почему Джен не захотела с ним встречаться больше одного раза. Теперь ему было неприятно находиться рядом с ней; все, что у нее осталось - объедки, отталкивающие, ничтожные, незначительные остатки успешно съеденного лакомства.

Также он чувствовал себя опустошенным, эмоционально выпотрошенным, использованным.

Она начала расспрашивать его о том, кто он такой, кем он был, все те же вопросы, которые он задавал Джен, и на этот раз именно он быстро оделся и поспешно покинул номер мотеля.

- Я могу увидеть тебя снова? - крикнула она ему вслед. 

Он оглянулся на нее. В ее глазах было что-то, что ему не понравилось, что-то, показавшееся... знакомым.

- Пожалуйста? - сказала она.

Он остановился в дверях. Она натягивала трусики, стараясь казаться как можно более сексуальной, но для него она выглядела как холодная, недоеденная стручковая фасоль, лежащая на пустой тарелке в луже подливы и кукурузного сока. Подавив позыв к рвоте, он отвернулся, качая головой.

Рид пересек стоянку и сел в свою машину, чувствуя себя униженным, изнасилованным, ощущая сильное отвращение к ней. Он завел машину и выехал на Линкольн-авеню, направляясь домой.

Через несколько секунд женщина последовала за ним.

Ⓒ Strange Skin by Bentley Little, 2010

Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2023

Мой отец знал Дугласа Макартура

Некоторые люди рождаются лидерами. Для них почти не имеет значения: на правое, или неправое дело используется эта способность — они будут на передовой той стороны, которую выберут. «Мой отец знал Дугласа Макартура» — боевой клич человека, которому не нравится как устроена загробная жизнь.

***

Не было никакого рая.

Не было никакого ада.

Он не знал этого до своей смерти - очевидно, никто не знал, - но теперь он в курсе. Было только это место, эта комната, если ее можно так назвать. И хотя он не видел стен - был потолок, был пол. Насколько он мог видеть, во всех направлениях, между двумя этими поверхностями, находились мертвые - сидящие, стоящие, лежащие, - тесно прижавшиеся друг к другу.

Все они были обнажены, включая его самого. Что было вполне логично. В конце концов, когда человек умирает, его одежда вместе с ним нет. В штанах нет души. Не может быть души и в рубашке.