Рассказы

Трофейных мин на станции, действительно, прихватили с запасом, самоварники опытные, тут особых сомнений нет. "Спешенные" мотоциклисты и оба "голожопых фердинанда [2]" обозначат лобовую атаку вдоль шоссе, тридцатьчетверки с десантниками рванут под прикрытием фольварка, с дальнейшим поворотом вдоль канала - прощупано, там только цепочка окопов фольксштурма. Главное, на улице под зенитку не выскочить...

- Задача ясна?

Товарищи командиры кивали, затаптывая папироски.

- Да порвем немца, товарищ капитан, - не удержался командир "ноль третьей". - Тут до Берлина одна заправка, да два перекура.

- Отставить вычисления. Мы южнее вражьего логова идем, отловом бесноватого фюрера другие займутся. А ты, Минько, вообще завязывай с куревом и шапкозакидательством. К машине, бегом марш!

Урысил лейтенант, молодой и обиженный. Разошлись командиры подразделений. Капитан еще раз глянул на часы: десять минут до подлета определенно имеется.

- Петро, полотенце изыщешь?

- Да ты що, капитан? Там, считай, ледок по кромке.

- Согреться мы успеем, - Михаил скинул куртку...

...А тогда было душно. Конец сентября, на светлеющем небе ни облачка, в рычащем безветрии волочет бензиново-солярные клубы дыма и пыли. Степь кругом, серо-рыжая, еще полу-ночная, с неглубокими ложбинами, оспинами воронок и шрамами траншей. Бои за прорыв к Орловке шли не первый день, землю умучали в полусмерть.

Бригада развернулась для атаки. Свежая, полноценная танковая бригада: сорок восемь машин, практически новеньких, ленд-лизовских. И сосед рядом не слабее: - двадцать девять английских "Валентайнов" [3], подкрепленных двумя десятками легких отечественных Т-70 [4]. Взревывала двигателями, звенела металлом гусениц, и хриплыми перекличкой пехоты предрассветная степь. Лопались гаубичные снаряды обеспокоенных немцев - предчувствуют гады, уже заерзали, но пока наугад кладут.

Мишка сидел на корточках за компактной башней "стюарта" [5], придерживал на голове пилотку и думал, что напрасно каску не прихватил - не такая уж она тяжелая. Гришка, высунувшись через люк, ободряюще скалился:

- Да ладно тебе. Броня крепка и танки наши быстры. Перекурить не успеете, как подтягиваться к Орловке придется. Возьмем мы эти горки несчастные. Вон, кулак какой массированный собрали. Опрокинутся фрицы на "раз-два".

- Ладно, пойду, - кивнул Мишка. - Бывай здоров.

Пятерня у Гришки-Марона была в солидоле. И где он в чистеньком "М3л" так мгновенно вымазываться успевает?

...Сержант Семечкин бежал, перепрыгивая через окопчики, в тыл и думал что никакой справедливости в таком положении дел не имеется. Росли на одной улице, дрались и в футбол вместе играли, потом судьба в одно училище свела, потом в одну бригаду откомандировала. Везло ведь. А сейчас... Кто-то зайцем скачет в тыл к своей ремлетучке, а кто-то в бой идет.

Судьба действительно дурила не по совести. Когда Мишка на первом построении увидел в шеренге соседнего взвода знакомую конопатую личность - глазам своим не поверил. Гришка Заварчук тоже земляка узнал и радостно показывал кулак - весь в сомнительных ссадинах. Видимо, своих якиманских ухваток Гришка по пути в училище не растерял.

От Москвы до Горьковской области путь длинный. Для эвакуированных так и вовсе непредсказуемый. Но призвались военкоматом, считай, в один день, встретились в одном Горьковском учебном бронецентре, готовились на командиров машин, потом переучивались на новых "американцев", ждали выпуска и лейтенантских званий, холодали-голодали, мерзли в караулах и на полигоне. Все было. И та "ничейная" буханка, и самоходы в поселок. Учеба, будь она неладна... Гришка, конечно, механиком по крови родился - и батя у него сколько лет наладчиком станков на голутвенском "Красном текстильщике" трудился. Болты-гайки под умелыми руками Заварчука сами закручивались, а уж за рычагами Гришка давал жару - лучший мехвод роты, в пример ставили. Мишке с его полуинтеллигентным воспитанием приходилось туже - матчасть не давалась, с вождением и строевой тож не особо. Стрелял, правда, "на отлично". Но стрельбище оно бывало нечасто, из пушки так и вообще четыре раза за курс бабахнули. А клапана и фрикционы каждый день зубри до одури. Не складывалась механика в голове курсанта Семечкина, упрощенные разъяснения друга помогали зачеты сдавать, но все равно не особо... Собственно, не теорией и техобслуживанием врага поражают, а непосредственно огнем, гусеницами и личным мужеством.