Рассказы

Время шло, но Париж не замечал того, что оно уходит, он просто вдруг обнаружил, что его спутники без всякого предварительного обсуждения принялись делать то же, что делал он. Да и вообще никто не проронил ни слова.

Теперь вопли скульптур звучали совсем иначе — это были свежие радостные голоса, голоса людей, понявших, что их ожидает.

На завершение этой работы потребовалось немало времени.

Богомол ожидал их снаружи цилиндра, как это в глубине души и предчувствовал Париж.

Я не мог предугадать того, как поступишь ты и твои товарищи.

— Вот и ладно. — Узкий, похожий на карандаш корабль Парижа уже успел покинуть Длинный серый цилиндр, превратившийся теперь в памятник безумию.

Я разрешил вам сделать это, так как те работы были уже закончены. А ты — работа, которой я занимаюсь сейчас, и я надеюсь — самая лучшая.

— У меня всегда была слабость к комплиментам. — Париж чувствовал, как меняется состав его крови, как понижается в ней содержание кислорода и глюкозы, уходящих из тела для питания уже изменившегося мозга. Там — внизу — светился огромный диск, пылающее колесо, вращающееся на радость аудитории из множества тесно сгрудившихся звезд.

Юмор — это еще одна черта человеческого характера, который мне удалось освоить.

— Вот это новость! — Париж направил свой корабль вниз, могучее ускорение вжало его в спинку пилотского кресла. — Как это по-человечески! Ведь у нас каждый считает, что у него прекрасное чувство юмора.

Я ожидаю, что узнаю от тебя еще много нового.

— Сейчас?

Ты созрел. Твои свежие, чисто человеческие реакции на мое искусство будут для меня бесценны.

— Если ты позволишь мне жить, тебе придется подождать еще парочку столетий, за время которых ты сможешь поднакопить еще больше опыта, прежде чем я умру.

Это правда. Тем более что пока ты одарил меня многим. Я понял, что существуют причины, позволяющие завидовать человеческой ограниченности.

— Но теперь, когда я познакомился с твоим искусством, в моей жизни произойдут большие перемены.

Правда? Неужели оно так сильно действует даже на тебя, на представителя совсем иной культуры? Как это может быть? Ему следует соблюдать величайшую осторожность.

— Произведения такой глубины требуют времени для своего постижения. Их сразу невозможно переварить.

Ты употребил метафору, имеющую отношение к химическому процессу. Это чисто человеческая черта — вовлекать в разговор самые низкоэффективные части своего организма. Тем не менее ты указал на возможную выгоду для меня, если я разрешу тебе жить и дальше.

— Мне необходимо время, чтобы впитать в себя это.

Париж чувствовал, как резервы энергии его тела приносятся в жертву процессу перестройки его внутренней сути. Впервые он понял себя тогда, когда стал убивать существа, выставленные в цилиндре. Какая-то часть его — «мы» — теперь знала все. А его «я» с трудом выговорило:

— Мне кажется, что тебе очень многого пока не удалось понять.

Я могу это исправить, теперь же.

— Вот этого-то ты сделать как раз и не сможешь. Таким путем познать нас нельзя.

Похожий разговор у меня был с твоим отцом. Это он предложил мне войти в тебя.

— Нас нельзя понять, делая срезы и кромсая ножами.

Существует весьма основательное предположение, что цифровое сознание может понять любые другие типы сознаний с любой степенью точности.

— Беда чужаков заключается в том, что они чужаки. Париж чувствовал, как в него проникают ловкие пальцы огромного холодного разума, он ощущал, как растворяется в нем. Скоро, скоро он превратится в пустую скорлупу. Он станет частью Богомола, добавкой, которая поможет перебросить мостик к голограммной логике мехов. Чувствовал, как перестраивается его нейронная сеть. И как убыстряется ее работа.

Искусство в космосе встречается повсеместно. Мне особенно нравились твои скульптуры изо льда, которые таяли от жары, пока зрители любовались ими. А как бы мне хотелось понять твои гобелены, казалось, сотканные из смутных ощущений, боли и непостижимых тревожащих эмоций. Талант, появление которого невозможно предвидеть.

— Этого никогда не случится. Ты мог бы усвоить это, если бы разрешил мне прожить отведенное мне природой время.

В этом что-то есть. Мне придется потратить время на обдумывание этой проблемы. А пока прекрати спуск вниз, к диску.

Он получил свой шанс! Сознанию Богомола придется выйти из Парижа, чтобы проконсультироваться с другими своими частями, поскольку его сознание — антологическое. Это даст Парижу несколько коротких секунд для действия. И он решительно надавил на акселератор.

— Можешь не торопиться.

Какое-то время, показавшееся ему нескончаемым, он провел наедине с мучительным гулом терпящего насилие корабля и бившими снаружи гейзерами, каждый из которых был больше, чем мир.

Я вернулся. Решил скосить тебя сейчас же.

— Жаль это слышать, — отозвался весело Париж. Мертвые могут позволить себе быть вежливыми.

Я хочу, чтобы ты рассказал, зачем уничтожил мои работы. Впрочем, это я все равно скоро выясню.

— Не думаю, что ты способен это понять.

Париж вел корабль к диску сквозь гейзеры бурлящей и шипящей плазмы.