Рассказы

– Церебральная гиперемия, мадам!

– Он слишком много работал, – всхлипнула Гортензия. – Эти цифры его доконали!

– Мужайтесь, мадам, – сказал доктор.

И, понизив голос, прибавил:

– Держись, Гортензия, я тебя прошу. И не забывай, что хотя он и умер, у тебя остаюсь я.

Фердинан Пастр подпрыгнул от негодования и захлебнулся ругательствами. Гортензия ему изменяла с этим подонком, от которого воняло эфиром, и руки были покрыты веснушками!

Гортензия, которая не могла ему простить такой невинный грех, как недолгое пристрастие к пастису – анисовому ликеру, – позволяла себе изменять ему с этим мясником! А он еще не мог решиться изменить жене с очаровательной Луизеттой! И он, дурак, еще терзался благородными сомнениями!

«Я воистину был круглым дураком! – подумал он. – Ну все, с этого дня я снова свободен!

Еще посмотрим, на что я способен!»

Когда врач ушел, впечатлительный Фердинан Пастр не решился присутствовать на обмывании покойника и при посещении служащих похоронной конторы.

Впрочем, он горел нетерпением поскорее ознакомиться с правилами его нового существования. Всю жизнь он старался придерживаться установленных в обществе правил. В сорок лет принципы не меняют!

– Прощай! – сказал он.

И гордый и прямой, как древко флага, он прошел мимо рыдающей жены.

В прихожей он хотел было привычным жестом снять с вешалки пальто. Но рука его прошла сквозь прекрасный бежевый плащ, не сумев сдвинуть его ни на миллиметр.

– Жаль, – подумал Фердинан Пастр.

И он сразу вспомнил, что умер в пижаме. В таком виде стыдно показаться на улице, а переодеться он не сможет. Он утешил себя мыслью, что большинство призраков должны быть в таких же нарядах, и, легко проникнув через стены и двери, он оказался на улице, по которой, толкаясь, спешили прохожие. Очень быстро он различил среди них своих собратьев по загробному миру, по их туманным призрачным фигурам. Все были в той одежде, в которой их застала смерть. Одни, как и он, в пижамах, другие в рубашках, третьи совсем голые, четвертые в вечерних нарядах или в выходных костюмах. Там были даже несколько старых призраков, одетых по старинной моде, в напудренных париках, облегающих трико и расшитых полукафтанах. Свободно двигаясь между живыми людьми, они встречались, здоровались и говорили тонкими голосами. А живые проходили рядом, не догадываясь, что среди этой толпы легких призраков, возможно, были дорогие для них покойники.

Фердинан Пастр не решался подойти к незнакомому призраку и расспросить его о необходимых формальностях, которые следовало соблюсти перед «компетентными органами». Он боялся показаться новичком, над которым будут смеяться старожилы загробного мира, с которыми он заговорит. Лучше обратиться к одному из хороших его друзей, Этьенну Кассаню, умершему два месяца назад, кончину которого он горько оплакивал. Он обнаружил его сидящим на стуле у двери квартиры, в которой он умер от инфаркта миокарда. Кассань от нечего делать считал мух. Заметив Фердинана Пастра, он вскочил и радостно вскричал:

– Это ты? Каким ветром тебя занесло? Неужели ты перешел к нам?

– Да! – не без самодовольства ответил Фердинан Пастр.

– Какая приятная встреча! – сказал Кассань.

И он добродушно толкнул его в бок. Наконец он остановился и серьезно спросил:

– Не очень страдал?

– Я ничего не почувствовал.

– Это главное, – одобрил Кассань. – Давай выйдем. В доме душно.

– А я не знаю, могу ли я выходить, – сказал Пастр. – Можно ли свободно ходить по улицам без специальных документов, паспортов?..

Кассань рассмеялся:

– Ну что ты, старина! Хочешь, чтобы тебе выдали удостоверение личности?..

– А я думал. . . – сказал Пастр, явно разочарованный вольностью, царящей в этом новом мире.

– Нет, нет, – уверил его Кассань. – Здесь мы совершенно свободны, совершенно абстрагированы от всего и совершенно никому не подчиняемся, – А чем же вы занимаетесь целыми днями?

Кассань помрачнел:

– Правду сказать, особенно ничем, – ответил он. – И это ужасно. Мы шатаемся из квартиры в квартиру, делимся воспоминаниями. .

– И все?

– Иногда некоторые из нас исчезают, чтобы предстать перед каким-то высшим судом, который предписывает нам какое-то иное назначение. Говорят, что призванные возрождаются в теле животного или младенца. Но доказать это никто не может. Хотя я знаю призраков 1670 года, которых еще не призвали. Так что, как видишь, нам придется еще немало времени провести вместе.

– Ну а как же общение с живыми, с их миром, который мы покинули?

– А, это другое дело, – посерьезнел Кассань. – Ты уже знаешь, что мы не властны над предметами в обычное время. Но мы можем двигать столики спиритов и частью «конденсироваться» по призыву хорошего медиума.

– Это неплохо развлекает!