Рассеянная жизнь

Она, конечно, предполагала, что «просто переезд» обернётся для неё множеством хлопот. Полностью перевести все свои работы на удалёнку, успокоив нанимателей, что не исчезнет навсегда. Взять как можно больше заказов, чтобы отложить денег — повезло ей, однако, с Нико, удержал от лишних трат на путешествия. Сам он дальше Крыма не выезжал и её одну не отпускал, Поль тогда огорчалась, а зато в кубышке теперь на пять косарей грина больше. И ещё мамин сберегательный сертификат на имя Поль, неведомо как накопленные двести тысяч рублей, тающие с каждым днём при нынешнем-то курсе. Обналичила, конечно, обменяла. Освободить съёмную квартиру, перевезти вещи к маме. Всё лишнее на даче и дома собрать, запереть в кладовки. Найти хорошее агентство, которое займётся сдачей внаём и решением всех текущих вопросов так, чтобы ей только деньги на счёт падали. В общем, утомительно, скучно, несмертельно. С основными пунктами она должна справиться, а остальное — детали, мелочи, камни на дне, которые не меняют направление течения, разве что влияют на его характер. О любой из них можно разбить голову, но ведь можно и не разбить, достаточно хорошо владеть собой и быть быстрой.

Но Поль не ожидала, что будет так тяжело.

Она начала плакать в середине лета. Была ночь после её дня рождения, утром приходил Нико, принёс в подарок шампунь от выпадения волос, но вечером она осталась одна, уселась перед компьютером, стала отвечать на поздравления в фейсбуке и получила комментарий от своей великой любви. Разумеется, Той Единственной, что задрала планку и обесценила будущие любови на много лет вперёд, разные, но всегда не те. Умом вроде понятно про одну реку, которая в следующий раз обязательно будет другая, с иной температурой воды и рельефом, но с той поры Поль ждала ту, что вся была пронизана солнцем. Иногда она думала, что на самом деле тогда утонула и давно лежит на дне, смотрит сквозь толщу голубой прохладной воды и пытается что-нибудь чувствовать к проплывающим мимо рыбам. А ещё хуже, если давно выплыла, но отказалась считать жизнь жизнью, людей людьми, любовь любовью.

И этот самый чувак ей написал, а она ответила: «Дурацкая получилась жизнь без тебя». Ответила запредельной банальностью, но из русской классики мы знаем, что пошлость иногда заходит так далеко, что возвращается с другой стороны и становится чистой правдой. Поль сосчитала годы, легла на спину и заплакала. Понадеялась, что так меньше отекает лицо, но напрасно. За следующие пять месяцев выяснилось, что в какой позе ни рыдай, если делаешь это часами, эффект разрушительный.

До того Поль плакала только после похорон, а потом взяла себя в руки. Когда-нибудь наступит спокойное время, и она сможет осознать, что мамы нет, а пока некогда, нужно быть сосредоточенной и вменяемой. И теперь, в самый неподходящий момент слёзы вернулись и всё не прекращались. Она умудрилась оплакать не только маму, но и всех живых и неживых, будущие утраты, разбитую коленку, жертв теракта, потерянные деньги, чужого кота, умершего от старости, всех, кого не любила, бездомного из жалостного ролика и много чего по мелочи. Самые разные поводы возникали ежедневно, и Поль не могла понять, почему плотина открылась и отказывается закрываться. С отъездом это никак не связывала, просто все отложенные до лёгких времён слёзы первой половины жизни не смогли больше ждать.

Разбирая шкафы, Поль оказалась лицом к лицу с прошлым, воплощённым в груде вещей. Изношенная одежда, в которой она любила и её любили, и что такое невозможность дважды войти в одну реку по сравнению с невозможностью влезть в штаны, прежде болтавшиеся на худых бёдрах. Не жир, а весь прошлый опыт не даст вернуться туда, где безденежье, свобода и страсть, более сильная, чем голод. Хотя, если честно, и жир тоже.

Множество сувениров, не магнитиков и кружек с надписями, но маленьких предметов, сохраняемых для памяти. Одних билетов на электрички, что отвозили Поль к любви, набралась целая стопка, а те, что возвращали в нелюбовь, она не хранила, но их был бы чемодан. И через годы так сразу и не скажешь, которые важней, потому что от любви осталось несколько вспышек чистого цвета, а от нелюбви вся остальная жизнь.

Укладывая чемоданы, Поль поняла, что рассматривать и оценивать каждую вещь — путь тупиковый, нужно понять, что именно необходимо, выбрать это из кучи барахла и упаковать, а с остальным возиться, только если останутся силы. С таким подходом одежда уместилась в десять кило и ещё осталось место для попытки вывезти концентрированную среду обитания, чтобы мир вокруг не казался совсем чужим. Например, несколько винтажных ёлочных игрушек и пару небольших валяных зайцев она взяла, а кухонный комбайн оставила. Техника нынче одинаковая в любой точке земного шара, а зайца поди найди такого.

Поль знала, что её ждут большие физические усилия, моральное напряжение, жёсткий график, неизбежные накладки. Но непредсказуемым оказалось другое — её начали подводить люди. Это началось незадолго до отъезда и продолжилось после.