Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

«21 октября 1915. Среда. <…> Вечером видели Григория у Ани».

«21 ноября 1915. Суббота. <…> Вечером посидели у Ани с Григорием»228.

На первый взгляд Распутин мог чувствовать себя победителем. Тем не менее он ощущал, что эта его победа — из разряда пирровых. Ведь было ясно: общественность, у которой из-под самого носа похитили заветный дар под названием «министерство доверия», никогда этого Распутину не простит. «Душа очень скорбит, — жаловался „старец“, — от скорби даже оглох. Бывает на душе два часа хорошо, а потом неладно… Да потому… [что] неладно творится в стране, да проклятые газеты пишут обо мне, сильно меня раздражают, придется судиться». Григорий получал анонимные письма с требованием немедленно создать ответственное министерство — а не то «тебя убьем, пощады не будет — рука у нас не дрогнет, как у Гусевой». Уже после приезда какая-то неизвестная дама справлялась о нем у жены швейцара в доме на Гороховой: когда Распутин ездит в Царское Село, когда и куда он ходит в церковь.

Очередной придворный ренессанс «отца Григория» еще более углубил пропасть психологического отчуждения между царями, с одной стороны, и общественностью — с другой. Однако ближайшие события, казалось, подтвердили глубокий и спасительный для царской семьи смысл появления Распутина в Петрограде.

24 ноября 1915 года Николай вместе с Алексеем отбыл в Ставку, а уже 3 декабря 1915 года у Алексея на фоне простуды началось неостанавливаемое носовое кровотечение. 5 декабря император вместе с сыном возвратился в Царское Село, куда на следующий день был вызван Григорий. Распутин приехал, дал Алексею яблоко, погладил его по голове, прочел молитвы, и состояние мальчика сразу же стало улучшаться.

«6 декабря 1915. Воскресенье. <…> После обеда приехал Григорий; посидели вместе у кровати Алексея»229.

В этом месяце Николай встречался с Распутиным еще по меньшей мере дважды.

«11 декабря 1915. Пятница. <…> После чая недолго видели Григория».

«26 декабря 1915. Суббота. <…> До всенощной у нас посидел Григорий»230.

Но чем дальше в стране развивался политический кризис, тем меньше царское расположение могло служить для «старца» гарантией безопасности.

Идиллия «Распутин — Андронников — Белецкий — Хвостов», в рамках которой министр внутренних дел А. Н. Хвостов и его товарищ (заместитель) С. П. Белецкий давали Распутину de facto возможность контролировать МВД, а М. М. Андронников играл роль посредника в отношениях Распутина с другими сановниками, продолжалась недолго. Противоречий между всеми участниками этой колченогой «квадриги» с самого начала было предостаточно, однако главным являлось то, что Хвостов, рассчитывавший при помощи Распутина занять кресло председателя Совета министров, столкнулся с явным нежеланием Григория помочь ему в этом деле: «Больно много сразу хочет А. Н. Хвостов, пусть не горячится; все будет в свою пору»231.

Тогда «Алешка» (так называл Хвостова Распутин), обладавший, кроме того, как выяснилось, незаурядным криминальным темпераментом, решил раз и навсегда покончить с излишне строптивым «старцем». Разработанных Хвостовым сценариев покушения на «отца Григория» хватило бы на детективный сериал.

Сперва решено было отправить Распутина в поездку по святым местам, поручив сопровождающему его игумену Мартемиану столкнуть «старца» под поезд. В докладе государю Хвостов подчеркивал, что «поездка Распутина по святым местам не только будет полезна в смысле умиротворения Государственной думы, но и рассеет всякие несправедливые толки о жизни Распутина и будет свидетельствовать о религиозных порывах его натуры». Распутин от путешествия, однако, предусмотрительно уклонился.

Тогда стали думать о том, чтобы выманить Распутина из дома приглашением какой-нибудь дамы, дабы в темном переулке оглушить, задушить и бросить в Неву.

Хотели также подсыпать Григорию яд в вино, для чего планировалось участие начальника распутинской охраны полковника М. Комиссарова.

Разгорячившийся Хвостов планировал даже собственноручно пристрелить «старца».

Потом решили, что для начала не худо бы просто поколотить Распутина — для острастки, а также для того, чтобы морально подготовить двор к возможному убийству.

Все эти планы остались нереализованными по причине нерешительности и недостаточной серьезности их организаторов и исполнителей.

20 января 1916 года Николай — под прямым давлением со стороны Александры Федоровны, Распутина и митрополита Питирима — назначил на пост председателя Совета министров не А. Н. Хвостова, как планировалось до того, а шестидесятивосьмилетнего Б. В. Штюрмера. «Старикашка на веревочке» — так определил его сам «старец».