Распутин. Выстрелы из прошлого

Французы, как дураки, поверили. Дюпле на корабль тащили силой - в буквальном смысле слова. Он упирался, как мог, и кричал, что все теперь рухнет, что англичанам верить нельзя. Его все же одолели численным превосходством, затащили на борт фрегата и отправили во Францию.

Англичане и точно обещания свои насчет союза и помощи против Пруссии честно соблюдали. Ровно полтора года. А потом вдруг сами заключили военный союз с Пруссией и стали вытеснять французов из Индии и Северной Америки. В ответ на возмущенные вопли французов, только теперь сообразивших, как примитивно их облапошили, в Лондоне разводили руками и с невинным видом отвечали что-то вроде: месье, вы же взрослые люди - а верите в договоры и союзы «на вечные времена»… Полтора года назад у нас были одни политические потребности, а теперь другие… Ну нету у Англии ни постоянных друзей, ни постоянных врагов! Одни постоянные интересы…

О том, как французы все же вторглись в Пруссию и получили там по первое число, я уже писал в книге о Екатерине II.

Потом во Франции грянула революция, а там и Наполеон сделал себя императором, но восточная политика от этого нисколечко не поменялась. Бонапарт разбил Австрию, затем и Пруссию, которую публично назвал «подлой страной с подлым королем», которая «не должна существовать». Однако потом он плохо кончил, что достаточно хорошо известно, и нет смысла еще раз к этому возвращаться.

Со временем Франция вновь провозгласила себя империй. Императором стал племянник Бонапарта, считавшийся Наполеоном III (вторым Наполеоном принято было называть никогда не сидевшего на троне сына Бонапарта).

Облик этого субъекта лучше всего передает помещенный в Приложении снимок русской чугунной фигурки-карикатуры.

Примерно таким Наполеон III был и в жизни. Ничего особо интересного о нем и не расскажешь разве что стоит упомянуть, что женат он был на испанской графине Евгении Монтихо. Дама была исключительно красивая, любовников меняла, как перчатки, а потому император обзавелся такими рогами, что не во всякие ворота проходил.

Великий французский писатель Виктор Гюго заклеймил его кличкой «Наполеон ле пти», что можно перевести с французского как Наполеон-Малютка. Ирония касалась вовсе не роста Наполеон I тоже был не саженного роста — а как раз мелкости данного индивидуума в плане государственной деятельности.

В Африке и в Индокитае он еще кое-как захватывал колонии - но планов у Малютки было громадье. Однажды он измыслил ни много ни мало - проект «Латинской империи» (естественно, с самим собой во главе), куда вошли бы Италия, Испания и далекая Мексика.

Ни черта из этого не вышло. Испания упиралась, Италия защищалась, как могла. Тогда Наполеон III решил отыграться хотя бы на Мексике. Послал туда войска (пользуясь тем, что в США полным ходом громыхала гражданская война, и всем было не до Мексики), да вдобавок сманил из Вены эрцгерцога Максимилиана, младшего брата императора. И посулил ему мексиканский трон.

Максимилиан охотно согласился: его старший брат и сорока лет не достиг, так что ему в Австрии в ближайшее время ничего не светило. С одной стороны, мексиканский император - это чуточку опереточно, с другой - хоть и мексиканский, но все же император…

Первое время все шло удачно — французы Мексику оккупировали достаточно быстро, и Максимилиана торжественно короновали императором. Но потом начались серьезные неприятности: горячие мексиканцы к монархии (тем более навязанной со стороны) не питали никакой симпатии. Они подняли восстание, разбили интервентов, а новоявленного императора Максимилиана захватили в плен и без всяких церемоний расстреляли. Из Мексики французам пришлось убираться.

И тогда Наполеон III начал с нехорошим интересом присматриваться к Пруссии тем более что она вела себя совершенно неправильно: пыталась создать из кучи крохотных германских государств некую сильную, единую державу. Подобные немецкие вольности следовало пресечь…

Поначалу французы порешили пустить в ход не пушки, а свое «высокое дипломатическое искусство». Заключалось оно в том, что посланцы Наполеона обратились к Бисмарку со «скромными» требованиями: мол, мы, французы, не вмешивались, пока вы, пруссаки, воевали с Австрией. А потому желаем теперь получить за свое благородство компенсацию. Несколько южногерманских княжеств, которые, знаете ли, исторически тяготеют к Франции…

Бисмарк с совершенно невинным видом сказал: серьезные дела устно не решаются, вы, господа, все это подробно и обстоятельно изложите на бумаге, чтобы я мог ее в Берлине показать, с министрами посоветоваться, обсудить…

Будете смеяться, но французские олухи и в самом деле изложили свои «скромные пожелания» письменно: хотим такое-то княжество, и то, и еще вот это…

После чего Бисмарк собрал представителей всех поименованных княжеств и, продемонстрировав им документ, сказал:

Видите, какие в Париже планы на ваш счет?! Ну не сволочи ли?

Естественно, все до одного княжества моментально заключили с Пруссией военный союз, а над французскими дипломатами хохотала вся Европа…