Распутин наш

Дежурный ландверного батальона, смирившийся с судьбой коллаборациониста, позвонил в батарею, сообщил, что к ним отправляется делегация из штаба, убедился, что больших неприятностей не ожидается, если не считать самого факта пленения, и послушно писал штабные предписания ротным командирам с требованием построить личный состав в месте, указанном господами проверяющими. Эскадрон, разделившись на штурмовые группы по десять человек, растекался по блиндажам и выводил сонных немцев «на прогулку» до русских траншей, выставлял белые флаги на захваченных позициях. Где-то гремели выстрелы и рвались гранаты. Некоторые бдительные офицеры и солдаты ландвера, заподозрившие неладное, пытались сопротивляться, заблокировавшись в блокгаузах и блиндажах. А Распутин в это время, в сопровождении артиллерийской команды отряда особой важности, гнал трофейных коней по кратчайшему маршруту к немецкой тяжёлой мортирной батарее, используя в качестве указателя воздушную линию связи. Приведение к молчанию главного калибра немецкой обороны — залог сохранения жизни поднявшихся цепей третьей дивизии.

Часом позже, ориентируясь по зажжённым вдоль берега кострам, на белоснежный лёд реки Аа грузно и размеренно выползла гигантская морская черепаха Балтийского флота. Черепашья морда и лапы — круглоносые буксиры, следующие уступом, неторопливо ломали свежий лёд, оставляя после себя широкую чёрную полынью. Возвышаясь над ними, как панцирь черепахи, три канонерские лодки бронированными бортами раздвигали ломаные льдины. Скромные и невзрачные на морских просторах, здесь, поддерживая пехотные порядки своей 127-мм бортовой бронёй и 130-152-мм орудиями, они чувствовали себя дредноутами. За «панцирем» на несколько вёрст растянулся черепаший хвост. Это за надежными спинами канонерок копошились, как суетливые хомячки, крошки-сторожевики. На каждом — взвод усачей 3-й Сибирской дивизии, самой боеспособной во всей 12-й армии. Настроение у стрелков боевое и приподнятое. Им свезло не проламываться сквозь пулемётный огонь по пояс в снегу, а комфортно передвигаться, укрывшись за восемью миллиметрами бортовой стали. «Вроде как в блиндаже сидим, и в то же время — в наступлении», — победно поглядывая по сторонам, шутили стрелки, готовые в любую минуту сигануть на заснеженный берег и врезать супостату со всей сибирской удали. С такой-то силищей, с корабельными пушками да пулемётами, готовыми в любую минуту пройтись свинцовым веером по противнику, оно и не страшно!

— С Рождеством, Царица полей! — кричал стрелкам усатый боцман, стоя на баке у трёхдюймовки, — поколядуем сегодня?

— С твоего благословения, Бог войны[35], — со смехом отвечали стрелки, стряхивая налипший снег с затворов трёхлинеек. — Ты только запевай, а мы подхватим, не сомневайся.

* * *

В первой фазе наступательной операции без артподготовки, под прикрытием разыгравшейся непогоды, стрелковые цепи 12-й армии покинули окопы и устремились к позициям противника. Хитростью взяв заставу ландвера на берегу Аа без единого выстрела, отряд особой важности открыл дорогу речному десанту. В первый час наступления в тыл передовых немецких укреплений на «лисьем носу» бронекатера Балтфлота забросили первый полк третьей Сибирской дивизии. Поднимающиеся по тревоге гарнизоны шверпунктов обнаружили русские атакующие цепи не только с фронта, но и у себя за спиной. Телефонная связь была прервана в первые же минуты. Артиллерия не могла получить целеуказание, штабы — доклад об оперативной обстановке.

Любая медаль имеет свою оборотную сторону. Для дисциплинированной, беспрекословно подчиняющейся приказам кайзеровской армии отсутствие оных оборачивалось параличом исполнителей на местах. Боеспособные подразделения, попав в нестандартную ситуацию, при отсутствии животворного руководящего пинка пассивно ожидали развития событий, не предпринимая ни малейшей попытки самостоятельно найти правильное решение в новой, быстро меняющейся обстановке.

А со стороны моря уже слышался рокот канонады — это «Аврора» начала обстрел фланговых позиций 427-й пехотной дивизии, расчищая Тукумскому стрелковому полку путь к железной дороге. Сигнальщики, следующие в боевых порядках пехоты, передавая координаты противника райтьерами по живой цепочке, корректировали огонь крейсера, и шестидюймовые фугасы исправно мешали с землёй и снегом окопы немцев. Добротно построенные и выдерживающие артиллерийский обстрел блокгаузы стрелки обходили, оставляя за спиной бессильно плюющиеся пулеметными очередями амбразуры. На Востоке, за спинами наступающих батальонов, занималось ярко-красное рождественское утро.

Царь российский в этот день написал: