– Неплохо, Елизавета Андреевна. Теперь возьмите оружие в другую руку – никогда не предугадаешь, какую сторону выведут из строя. Учитесь управляться и левой рукой, она у вас бесполезная.
Я не смотрела на него – не хотела считать, сколько микроскопических шагов он сделал в мою сторону, чтобы это сказать.
– Как у тебя – правая?
– Я даже ногой буду стрелять лучше, чем вы правой.
– Вот и цена всему твоему «неплохо», – констатировала я, хотя значения шутке не придала – Коша видел мой прогресс, поскольку его видела я. Просто не в его природе перехваливать учеников.
А нас тревожила атмосфера – зал, полный людей, веселых и сосредоточенных, инструкторы, шныряющие туда-сюда, резкие хлопки, редкие маты. Но особенно тревожило отсутствие Веры, которое не протянется дольше нескольких минут. И необходимость скоро отправиться домой, где все сразу станет лишним – голоса, стены и микроскопические шаги друг к другу.
Я не смотрела – и все равно чувствовала мучительное сокращение дистанции. И всем телом вздрогнула, когда он пальцами коснулся руки.
– Локоть выше, – прокомментировал Коша, будто оправдывался за действие.
А я не выдержала – немного скосила взгляд. Сначала на кончики пальцев, которыми он осмелился коснуться ткани моего рукава, затем вдоль – к плечу, к шее, выше. Вскользь по губам, незаметным скачком в глаза.
– Не трогай меня, Коша.
– Извините.
И зачем провоцирую? Знаю, где остановиться, но давить на тормоза следовало чуть раньше. До столовых и до уединения в шумном зале, где все трещит и скребет по нервам провокациями.
– Слушать выканье в свой адрес от тебя забавно, Коша.
– Тогда смейтесь, – ни капли веселости во взгляде, ни грамма легкости в предложении, а густое ожидание следующей моей провокации.
Отложила пистолет, теперь уж точно не до того, чтобы локоть выше держать.
– Смеяться не хочется. Я теперь вообще не знаю, чего мне хочется… ну, кроме того, чтобы ты меня не трогал.
– Не буду. Легче?
– Сложнее. Не будь такой сукой, Коша.
– Ты даже «Коша» говоришь специально. Всегда. Демонстративно. Тебе нравится это слово – оно на вкус другое, другие ассоциации. Думаешь, что проще сказать «Не трогай, Коша», чем то же самое, но с именем?
Я люто разозлилась, даже короткий рык выдала. И сама подалась к нему, уже не теряя взгляда.
– Прекрати. Видишь же все, понимаешь все – так прекрати!
– Лиза, выдохни. Я не сделал ничего такого, чтобы ты кричала.
Он сделал… Мы оба сделали. И теперь даже секундное касание выводит на нервный срыв. Я провоцирую его – он провоцирует меня, мы оба бесимся, что ведемся на эти маневры, а потом оба их продолжаем. Все эти желания неконтролируемы – и как тогда их остановить? Особенно как остановить, если мы вслух ничего подобного не произносим. Последняя мысль и отрезвила, потому я затараторила бегло:
– Коша, мы сейчас друг на друга оружие наставили и стреляем без остановки, не заметил? Где твоя непроницаемость? Видишь же – я не справляюсь. Ты всегда справлялся за нас обоих! Так этого я и жду – помощи, любой. Не топи нас хоть ты, пока я нас топлю!
Он все-таки растерялся, ослаб как-то внешне. И ответил уже суше:
– Лиза, а ты понимаешь, насколько эгоистично звучит твоя просьба? «Коша, я не в силах – так вытащи нас обоих», а в голову-то не приходит, что если бы я вообще был способен, то и предыдущих эпизодов не случилось бы?
– Приходит, – смирилась я, уставилась в пол, поскольку смотреть на него было невыносимо. А проговорить проблему надо – она, непроговоренная, по нам катком едет. – Тогда давай вместе. Давай обговорим правила, давай напомним друг другу, что произойдет, если Иван узнает…
Коша перебил, ошарашив:
– Думаю, что он давно знает.
Я аж покачнулась и снова уставилась на него, но уже с нарастающим ужасом.
– В смысле?!
Коша смотрел все так же – его взгляд не изменился, а интонация оставалась почти равнодушной:
– Иван Алексеевич в людях разбирается получше нас с тобой. Уверен, он понял еще в тот день, когда я ради тебя на него пушку наставил.
– Тогда почему ты все еще жив?
– Он знает об эмоциях, но ждет, будут ли действия.
Я нервно сглотнула.
– Зачем?
– Это ли не лучшая проверка? Иван Алексеевич выбрал меня, он во мне всегда был уверен, а теперь появилась возможность узнать, стоил ли я его уверенности. До недавнего времени я безупречно проходил проверку.
У меня от накатившей паники все остальные сомнения на второй план ушли. Если предположения верны, это еще хуже! Я забылась, вцепилась пальцами в его плечи и выдавила:
– Тогда тем более! Если ты прав, то Иван следит за нами еще внимательнее! Да это просто везение, что мы не попались, чистое везение! Ведь он ждет, когда же ты провалишься, а ты уже… ты уже… – закончила тихо и жалко: – Кошмар…