Расплата за жизнь

— Так услышал. Наше начальство вроде уже вызывали. Он с самого утра до обеда где–то был. Когда вернулся, закрылся в кабинете на ключ. Я стучал, он не открыл. А секретарша сказала, что занят…

— Значит, отколоться решил. Ну и хрен с ним! Посмотрим, у кого это лучше получится, — ухмыльнулся Кешка.

— Наверное, срываться нам надо! — предложил неуверенно Димка.

— Куда? На Севере нас знают. Тут же засветят при розыске. Там и прикрыть некому. Спрятаться негде.

— Север большой, — не согласился Димка.

— Дурак! Если по своей системе, то без перевода ни шагу! Это через управление или министерство. А нам нужно без обратного адреса. А значит, без погон. Но и это мимо. На Севере туго. Сокращения везде. Зарплату по году не выдают. Люди оттуда мечтают уехать, да не на что. Куда головы суем? — перебил Кешка. — А если в Мурманск или Владивосток?

— Не суетись. Дай подумать. У нас есть время. Поспешный отъезд может насторожить. Давай выждем, — предложил Димка.

— Ну и влипли мы из–за Петьки! Он, падла, в жмуры свалил, а мы расхлебывай.

— Кончай ныть! Сам знаешь, почему кентовались. Не в нем навар. Он так и не раскололся, гад, где кубышка. Все за нос водил. Все вокруг да около. На интересе держал. Уже казалось, вот–вот проболтается. Сколько поили его до усеру? Специально. Но заткнулся. Ровно все монеты разом проглотил.

— Но сам он не мог вынести. Кишка тонка.

— Без тебя знаю. Кто–то помогал. Сам он не справился бы с этим. А значит, кто–то знает. Но кто?

Братья помолчали, обдумывая каждый свое.

— Кажется, я знаю, у кого искать! — сказал Димка и выдохнул: — У Любови Ивановны. Другому Петька не доверил бы. Только ей. Он у нее под каблуком всю жизнь жил. Что она говорила, так и думал. В чужие руки не отдал бы. У себя держать не рисковал. Да и бабе не доверял, сам знаешь. А матери чего не поверить, если она, выкупив квартиру, даже завещание Петьке оставила на нее. Ты слышишь? — толкнул брата.

— Молодец, братан! Думать научился! Взрослым стал. Вот о завещании вспомнил. Неспроста оно. Хотя куда бы она ее дела. Ведь кроме Петьки — никого.

— Ты вспомни! Она никогда, никого не впускала в спальню! Даже когда болела. На карачках выползала в зал, а спальню запирала на ключ. И это при том, что сама никуда уходить не собиралась, — вспомнил Димка.

— Ан и все верно! Зачем, что ей прятать там? Хотя, может, и всегда такою была. Мы не бывали у них до жмуровства Карпова, — думал Кешка.

— Если бы тряслась только за барахло, держала бы на замке шифоньер. А тут всю спальню.

— Но ведь и Петька туда не заходил.

— Это при нас…

— А что, если навестить ее? — предложил Димка. — Зайти можно. И повод найдем. Но как проверить? Вдруг у нее какой–нибудь хмырь ночует? Она не угомонилась. И кстати, где она своих козлов укладывает, если не в спальне?

— У нее в зале диван. Все хахали говорили, что в спальню не впускает никого.

— Как узнать, одна ли она дома? — тихо заговорил Кешка, загоревшись новой идеей.

— Позвонить ей. Поговорить. Набиться в гости. А на месте видно будет, — рассмеялся Димка и продолжил: — Если обломится та «кубышка», нам сам черт не страшен. С нею мы куда угодно смоемся. Везде примут. Хоть за рубеж…

— Дурак! Ту коллекцию знают во всем свете. Засвети — и тут же крышка! На месте возьмут. Все знают, чья она! Слышали, что украдена. Как нас примут? Секешь? — охладил Кешка брата.

— Можем в Ригу махнуть. Там не выдадут.

— К Маркову? Ну, Анатолий Фомич надежный кореш. Тот хоть черта спрячет, — согласился Кешка и вспомнил о семье. Задумался.

— Ты чего?

— Нужна стенка. Если нам придется линять в Ригу, наших надо обеспечить. Твоих и моих. Понял?

Димка только теперь вспомнил о своей семье. Но ненадолго. И, подтолкнув Кешку, спросил:

— Ты со своею прощаться будешь? Или сквозанешь молча?

— Ты о Ленке? Мы расстались с нею.

— По–хреновому? Или тихо? На время?

— Навсегда.

— Это совсем хреново!

— Почему?

— Ленка не сама по себе. У нее в руках игрушек много. Как знать, кто станет следующей?

— Ну и что? — удивился Кешка.

— Она тебя с потрохами заложит. Любому. Все, которые от нее ушли, добром не кончили. Не зря ее зовут роковой.

— И липнут к ней, — заметил Кешка.

— Все любят рисковать. Но знай, от нее без пакости не отвяжешься.

— Кончай стращать. Давай–ка лучше позвоним Поповой. Еще не поздно к ней в гости прийти. Уж пора нам с коллекцией определиться, — взялся

Кешка за телефон.

Любовь Ивановна не сразу взяла трубку. Узнав Быкова, поздоровалась. На вопрос о здоровье сказала, что чувствует себя нормально. Вчера вот расстроилась. Побывала на могиле сына. Все вспоминала, каким хорошим он был. И ночью долго не могла уснуть.

Мы навестим вас, если вы не против. Давно не виделись. А ведь Петр был нашим другом, может, наша помощь нужна? Мы с радостью! Только скажите! — торопился Кешка. Но в ответ услышал:

— Нет, Иннокентий! Мне, право, не до гостей. Я отдыхаю. В другой раз. Когда–нибудь. Если понадобитесь, я позвоню. В Петиной записной книжке есть ваш номер телефона. Спасибо, что помните о нас, — положила трубку.

— Старая сука! — разозлился Димка, узнав о разговоре.