Расплата

Директор государственной больницы штата Миссисипи в Уитфилде ждал их у ворот. Никс пошел за ним по территории к сорок первому строению, где последние четырнадцать месяцев находилась Лиза Бэннинг. Их встретили два врача. Они поздоровались, и Пит последовал за ними. Дверь в кабинете закрыли, и доктор Хилсебек сказал:

— К сожалению, мистер Бэннинг, ваша жена плохо себя чувствует. И ваш визит только усугубит ситуацию. Она совершенно ушла в себя и ни с кем не хочет разговаривать.

— Я вынужден был приехать, — ответил Пит. — Другой возможности не представится.

— Понимаю, — кивнул врач. — Только не удивляйтесь тому, как она выглядит. И не ждите особенной реакции.

— Как много ей известно?

— Мы рассказали ей все. У нее наблюдалось улучшение до того, как несколько месяцев назад она узнала об убийстве. Новость ее подкосила, и состояние продолжает ухудшаться. Две недели назад я говорил с шерифом. И после того, как стало ясно, что казнь неизбежна, мы пытались осторожно донести до нее эту новость. Не удалось. Она почти перестала есть, не сказала ни с кем ни слова. Если казнь состоится, последствия угадать невозможно. Мы крайне обеспокоены.

— Я хочу ее видеть.

— Хорошо.

Пит последовал за сопровождающими по коридору и поднялся на лестничный пролет. У двери без таблички их поджидала медицинская сестра. Хилсебек кивнул ей на Пита, тот открыл дверь и вошел в палату. Сестра и врач остались ждать в коридоре.

Помещение освещала тусклая лампа под потолком. Окон не было. Единственная дверь открывалась в крохотную ванную. На кровати с деревянной рамой сидела подпертая подушками Лиза Бэннинг, бодрствовала и ждала. На ней был обернутый простыней серый выцветший халат. Пит осторожно приблизился и сел в ногах. Она пристально, словно опасаясь, посмотрела на мужа и ничего не сказала. Лизе было почти сорок лет, но выглядела она гораздо старше: волосы поседели, щеки ввалились, потускневшую кожу избороздили морщины. В комнате было темно и спокойно.

— Я приехал попрощаться, — наконец произнес Пит.

— Я хочу видеть детей, — отозвалась жена неожиданно твердым тоном.

— Обещаю, они приедут через день или два после того, как меня не станет.

Лиза закрыла глаза и, словно с облегчением, вздохнула. Пит стал поглаживать ее ногу через простыню. Она не отвечала.

— С детьми все будет в порядке. Они сильные, и нас переживут.

По ее щекам побежали слезы, стали капать с подбородка. Лиза не пыталась их вытереть, Пит тоже. Наконец она прошептала:

— Ты меня любишь, Пит?

— Да. Всегда любил и никогда не перестану.

— Можешь меня простить?

Пит уставился в пол и долго смотрел, не мигая. Затем кашлянул.

— Врать не буду. Много раз пытался, но не сумел. Я не могу тебя простить, Лиза.

— Пит, пожалуйста, скажи, что прощаешь меня перед тем, как уйдешь.

— Извини. Я люблю тебя и сойду в могилу с любовью к тебе.

— Как в прежние дни?

— Как в прежние дни.

— Что с ними сталось, Пит? Почему мы не можем быть вместе? И с нашими детьми?

— Мы знаем ответ, Лиза. Слишком много всего случилось. Прости.

— И ты меня прости.

Она разрыдалась, Пит придвинулся и нежно ее обнял — такую хрупкую, худенькую — и на мгновение вспомнил скелеты, которые ему приходилось хоронить на Батаане. А ведь когда-то они были здоровыми солдатами, но изголодались до того, что весили не более сотни фунтов. Пит прогнал эти мысли и вспомнил тело Лизы в те славные дни, когда не мог оторвать от нее рук. Как бы он хотел вернуть то время, когда в них постоянно горело желание и они не упускали ни одной возможности слиться воедино.

Наконец Пит не выдержал и тоже расплакался.

Последний ужин был приготовлен Ниневой — только самое любимое: свиные отбивные, картофельное пюре с соусом из жаркого и бамия. Пит приехал затемно с шерифом и Роем, который сел на веранде в плетеное кресло и стал ждать.

Нинева накрыла в столовой и в слезах ушла. Эймос, попрощавшись, отвел ее домой.

Пит поддерживал разговор главным образом потому, что остальные почти ничего не говорили. Да и что говорить в такой ужасный момент? Флорри ничего не лезло в рот. Джоэл и Стелла тоже не могли похвастаться хорошим аппетитом. Пит же, наоборот, проголодался и, разрезая отбивную, рассказывал о своем визите в Уитфилд.

— Я сообщил вашей матери, что вы приедете к ней в пятницу, если это вас устроит.

— Приятная будет встреча, — вздохнул Джоэл. — С утра похороним тебя и сразу рванем к маме в дурдом.

— Вы ей нужны, — произнес Пит, прожевывая отбивную.

— Мы уже пытались. — Стелла не прикоснулась к еде. — Но ты вмешался. Почему?

— Давай не будем пререкаться во время нашего последнего ужина.

— Хорошо, — согласилась дочь. — Бэннинги никогда не пререкаются. Они сжимают зубы и упорно идут вперед, не сомневаясь, что все утрясется, тайны останутся под землей, жизнь когда-нибудь наладится и никто не узнает, почему мы оказались в таком жутком положении. Злость исчезнет, на вопросы никто не ответит. Мы, Бэннинги, самые крутые. — Ее голос сорвался, она вытерла лицо.

Пит не обратил на ее слова внимания.