Раскрась сам (ЛП)

Солдат искал пещеру с достаточным слоем камня сверху и деревьями снаружи. Достаточно глубокую, чтобы укрыть от спутникового наблюдения, но не слишком, чтобы не привлекать зверей, вроде медведей или пум. Она должна была находиться в нескольких милях от дорог, охотничьих стоянок или кемпингов и быть близко к проточной воде. Чем ближе к горам, тем лучше, потому что скалы искажают радиосигналы и затрудняют отслеживание его чипа.

Список требований был длинный, но Солдат потратил достаточно времени на изучение карт за последние несколько десятилетий.

Приличная пещера отыскалась за семь миль в гору, возле места, где река, разлившаяся от тающего снега и льдов, переходила в водопад. Пещера была невелика: шесть футов в самом глубоком месте и четыре фута в самом высоком. Вход больше напоминал расщелину в камне. Рядом не нашлось ни свежих звериных следов, ни помета.

Время было на исходе.

Солдат быстро скинул тяжелые рюкзаки. Осторожно поставил ящики с банками в глубину пещеры, где до них не доберется дождь. Наспех соорудил лежанку из джинсов, свитеров, рубашек и носков. Накрыл кучу парусиной. Винтовку и пули устроил возле противоположной стены. Остальное небрежно свалил в угол.

Он быстро посмотрел на руки. Они ослабли, но тремор еще не начался. Достав остаток таблетки, Солдат откусил еще половину. Слизал крошки и горькую пыль. Шесть часов.

Он выстроил бутылки с водой возле импровизированной постели. Побродил по лесу и набрал столько веток, сколько смог унести за один раз.

Летнее солнце еще не наполнило теплом горный воздух, кое-где лежал снег. Берега речки сверху похрустывали ото льда. Большинство веток оказались гнилыми и ломкими, но на худой конец годились и такие. Взяв гвозди, Солдат пробивал ими ветки, пока каждая не ощетинилась металлическими шипами.

Пять часов и пятнадцать минут.

Он разложил ветки между деревьями. Они вряд ли кого-нибудь остановят, но наделают достаточно шума, чтобы дать ему уйти. И хотя бы пробьют кому-нибудь шины.

Пятый, четвертый и третий час ушли на сбор съедобных растений. По белым цветам Солдат отыскал куст бузины и отметил место, чтобы вернуться сюда позже.

Река была слишком бурная для рогоза, но на проталинах пробивался дикий лук. В траве показались одуванчики. Их ярко-оранжевые цветы не успели еще выглянуть из подстилки, но Солдат различил характерно вырезанные листья. Он надергал их столько, сколько смог найти, с корнями. Вытащил дикие луковицы, оставив несколько расти, и съел сырыми.

Он набрал сосновых иголок и жевал, продолжая поиски, их вкус вытеснил горечь лекарств.

К этому моменту Солдат не ел больше четырех дней.

В конце он рискнул сунуться в ледяную воду и добавил к своему рациону мох, водоросли и лишайник, понимая, что даже эти крохи помогут ему пережить пункт три.

Со временем дрожь в конечностях заставила его направиться обратно к пещере. К тому времени, как он добрался до нее, у него оставался один час.

*

Пункт три был не столько запланирован, сколько неизбежен.

Детоксикация началась с озноба, перейдя в покалывание, распространяющееся от позвоночника. Вздрагивая, Солдат свернулся в клубок на груде одежды. Кожу щипало, волосы на затылке встали дыбом. Ощущение ширилось и нарастало, как поднимающаяся волна. Легкие сокращались в клетке ребер, неровные вдохи сквозь зубы эхом отдавались от стен пещеры.

Легче не становилось.

Солдат вытянулся, пытаясь ослабить давление на легкие. Иголки и булавки сталкивались и ломались, как статическое электричество в костях. Мышцы сокращались и дергались, и Солдат вцепился пальцами в волосы, пережидая приступ. Несколько секунд отдышаться – и все сначала. Когда пальцы разжались, из сочленения металлической руки торчали коричневые пряди. Солдат застонал и перекатился на бок.

Он был измучен.

Дрожь отдавалась в голове, мозг казался шариком, бьющимся о стеклянные стенки банки. Словно кто-то вгонял стальную спицу в висок по дюйму за раз. Иголки и булавки перекатывались внутри, как камни в волне. Мышцы сводило судорогами, выгибая тело. Даже когда покалывание прошло, мускулы дрожали от усталости. Солдат делал медленные ровные вдохи, ожидая следующей волны. Закашлялся. Грудь болела. Он снова кашлянул и уставился на красное пятно на ладони. В легких уже собиралась жидкость.

Все происходило быстрее, чем в прошлый раз.

В носу начало покалывать, в горле рос воображаемый комок. Непрошеная эмоциональная реакция защипала глаза. Дыхание со свистом протискивалось сквозь сжавшуюся гортань. Солдат знал, что надо проглотить ком и загнать слезы обратно, но все тело ломило и живот болел. Каждые несколько секунд по телу проходила крупная дрожь, отдающаяся в костях. Солдат позволил слезам вытечь из глаз, скользнуть по щеке и упасть на пол.

Теперь, когда воображаемые ворота открылись, на него нахлынуло. Зарыв лицо в мягкую синюю толстовку, Солдат начал всхлипывать. Вода царапала чувствительную перегретую кожу, как наждачка, но перестать он не мог. Вымотанный событиями последних нескольких дней, Солдат погрузился в тревожное забытье.