Расколотый меч

— Вот мне интересно, что в нем женщины находят? — вполголоса принялась раздумывать Виола, глядя на затылок Веслава. Он теперь маячил метров на десять впереди нас. — Помнишь, сфинкс… Розовая Птица… тетушка Хайи… Даллара вот теперь…

— А разве Даллара в нем что-нибудь находит? — притворно удивилась я. Не то чтобы я прониклась к возлюбленной Йехара такой симпатией, чтобы ее защищать — трудно симпатизировать человеку настолько популярному — но ведь получается обвинение бедной девочки в полном безумии!

— Ну, во всяком случае, ему она улыбалась, а Эдмусу нет.

— Эй, это она нарочно! — возмутился сверху спирит. — Просто она так была травмирована моей неотразимостью, равно как и моими манерами… в общем, трудно улыбаться, когда твой завтрак, отважно борясь со всеми преградами, рвется на волю, к небу и солнцу!

Виола пожала плечами — мол, понимаю, не аргумент, но смотрела при этом все еще вопросительно. Дождалась моего растерянного взгляда в ответ и продолжила гораздо тише и уже сквозь зубы:

— По мне — так только полная дура может влюбиться в алхимика, да еще с таким характером.

Эдмус с небес вскрюкнул от смеха, видимо, усмотрев в фразе тайную иронию; я собралась спросить, не считает ли Виола Даллару, в некотором смысле, дурой и не возникли ли у нас проблемы по поводу… ну, скажем так, взаимности чувств кой-кого «с таким характером». И что нам делать, если возникли, а Йехар… в общем, напрашивался серьезный диалог по поводу сердечных чувств отдельных личностей, но тут одна из этих личностей остановилась и рявкнула через плечо, не особенно церемонясь:

— Чего копаетесь? Вы по ночам вообще спите или канкан танцуете, я не понимаю? Пришли!

Мы подошли ближе, солнце как раз скрылось за облаком, блеск перестал слепить глаза, и дружинники лоб в лоб столкнулись с оригинальностью здешних алхимиков: ворот не было. То есть, вовсе. Вместо этого в стене был проем, в который почему-то не было видно ни домов, ни улиц — только зеленая травка да еще песочек местами. Неподалеку от проема примостилась сторожка привратника, такая же диковинная, как и сами ворота. Она выглядела как обыкновеннейший двухэтажный дом!

Правда, просторный дом, да к тому же выполненный в стиле «праздничного пряничка», — стиль, который застал Виолу издать полный омерзения звук. Вот Бо бы понравилось, точно… Из трубы жилища пасторально вился дымок, пахло выпечкой, а на красной черепичной крыше примостился флюгер. Немного неожиданный — в виде скрипичного ключа.

Общее мнение выразил Веслав:

— Да-а-э-э…

Деятельный спирит слетал к трубе, понюхал дымок, покрутился вокруг дома и авторитетно заявил:

— Я видал раз богача, который жил в хижине, но и она больше была похоже на дворец, чем это — на кузницу. Может статься, кузнец женился, остепенился, занялся выпеканием рогаличков — женитьба кого хочешь изменит…

Пока живое опровержение собственных слов распиналось о возможных вариантах участи кузнеца (они становились все печальнее: «сошел с ума, влюбился, помер?»), на земле шел обмен мрачными взглядами. Это был целый полилог, и способности Виолы к обмену мыслями оказались ненужными.

«И на кой вы меня сюда потащили? — бесшумно вопил глазами Веслав. — К этому вот… вот этому… с красной черепицей?! Где мои… нет, где мои яды???» «Только попробуй! — отвечали мы ему хором. — Сам потащился! Да мы ж тебе потом во сне сниться будем, и кое-кто — каждый раз в новом обличье!»

Последний аргумент оказался самым неотразимым: Веслав шагнул к крыльцу и с явным омерзением подергал висящий перед дверью колокольчик.

Через пять секунд дверь распахнулась настежь.

— Рогаликов с чаем? — предложили нам оттуда.

Глава 16. Проблемы с репертуаром

Долго еще нам шататься по окрестностям, а Глэриону оставаться перерубленным… Это мы враз смекнули, когда увидели на пороге низенького дедка с усами, в которых затаились крошки (наверое, от тех самых рогаликов), с лысинкой и брюшком, и ко всему еще — в малиновом фартушке. В одной руке дедок держал пачку каких-то листов, во второй — кружку, а от его добродушной улыбки спирита тут же сдуло в небеса, так что нам пришлось объясняться с хозяином в дважды неполном составе.

— Мы тут вообще-то кузнеца ищем… — тоскливо начал объяснения Веслав.

— А что, он женился и… съехал? — присовокупила я.

— Или умер? Женился и умер? — помогла Виола.

Старикан заморгал на нас выпученными, фиалкового цвета глазами.

— Женился? — переспросил он напевно. — Я не женился и пока здравствую, я Харр, я кузнец, и вы выпьете чаю?

Виола испустила облегченный вздох, который говорил: «Ну, Эдмус с вариантами не так уж и ошибся. Стало быть, сбрендил».

— Это успеется, — нетерпеливо заявил Веслав. — Мы к вам тут с дельцем…

— Рогаликов вы тоже не любите? — поморгал на него глазами кузнец.

Веслав оказался в затруднении. Нормы вежливости, с которыми он никогда особенно в ладах не был, требовали ответить, а темперамент требовал немедленно отослать рогалики с чаем в преисподнюю, пояснить кузнецу, что он пойдет за ними следом, если он хоть раз о них вспомнит — и переходить к цели нашего прихода.