Раса

Зверь с ходу бросается на меня. Бегу в лабиринт. Там много узостей. Саблезубый тигр с трудом протискивается, но всё, же настигает меня. Открывает пасть. О, какие у него клыки! Успеваю заскочить в другое ответвление, бегу вперёд. Тупик! Бросаюсь назад, смилодон протискивается сквозь узкий ход, обдаёт острым, звериным запахом. На счастье, есть ещё одно ответвление. Влетаю в него. Сзади разъярённо кашляет голодный зверь. Ускользаю в другой лаз, виртуозно поднырнув под страшной лапой. Вновь тупик. Упираюсь плечами об одну стену, ногами, о другую поверхность. Перебираю ногами, медленно поднимаюсь вверх. Саблезубый тигр продирается сквозь очередную узость и, вновь рядом, прыгает, но я успеваю выскочить наверх лабиринта. Стою на стене, внизу бушует дикая кошка. Но я, для неё не досягаем. Толпа аплодирует, подбадривает. Бегу по стене. На пути, последнее испытание — пол испытания. Семён облегчил мне это этап. На площадке лежит мёртвая туша гигантского медведя. С боку, в воде, крутятся подводные шестерёнки, создавая множество маленьких водоворотов. Бассейн почти красный от крови, мелькают куски человеческих тел. Прыгаю на площадку. Перевожу дух, зверь мёртв и нет надобности, нырять в водоём. Совсем рядом вход в башню. Но не ту-то было, свистят копья, вгрызаются в опасной близости, меня теснят к бассейну. Хватаю одно из них, отбиваюсь. Разъярённо кричат копьеметатели. Но, я, уверенно покидаю последнее испытание и вот уже в башне. Бегу наверх и оказываюсь в объятиях друга. Под ликующие крики толпы, подходим к окну. Мы, как знаменитые артисты, в пору, кланяться публике. Смотрю в толпу, горечь и ненависть заполняет сердце. Но, мы свободны! Свободны? Слышится шум, по лестнице бегут вооружённые люди.

— Не держат слово, — кривлюсь в усмешке. Ищем, чем обороняться. Находим пару досок. На площадку врываются копьеносцы, окружают, направляют на нас острые жала.

Появляется Борис Эдуардович. Смотрит на нас, в глазах страх:

— Я не позволю вам выбраться из башни.

— А как же ваш закон, отпускать пленников, если они пройдут Полосу препятствия? — насмешливо говорю я, цепче обхватываю доску.

— Нарушу, — зло говорит он.

Неожиданно возникает суета, копьеносцы расступаются, появляется Росомаха, в окружении суровых воинов, со смертоносными мечами:

— Что у нас здесь? — мягко, почти ласково говорит он.

— Так, это, рабы бунтуют, — заикается Борис Эдуардович.

— Рабы? — искренне удивляется Росомаха. — Где они?

— Эти, — трясущимся пальцем указывает на нас.

— Я вижу здесь свободных людей и, прав у них больше, чем у тебя. А ты, я не запамятовал, вроде как, закон нарушил?

Борис Эдуардович сникает, если пустит лужу под себя, не удивлюсь.

— В кандалы его, — тихо говорит Росомаха, — готовьте его, к следующему этапу на Полосе препятствия.

— За, что?! — бросается в ноги Борис Эдуардович, но его бесцеремонно оттаскивают. Для всех, он перестаёт существовать — он раб.

Росомаха смотрит на меня, едва склоняет голову в поклоне. Чуть заметная улыбка трогает губы, разворачивается, и они быстро уходят.

Глава 39

Первым делом, нам возвращают оружие. Семён бросается к топору как к любимой женщине. Воистину, он стал настоящим мужчиной.

Мой бывший соперник, со стальным взглядом, с сожалением передаёт меч. Испытываю не меньшую радость, что и Семён.

Итак, можно сказать, у нас руки развязаны. Всюду встречают с восхищением, мужики зазывают на бражку, бабы — на кой чего. Но, нам не до них, идём к дому Машки. У неё наши дети.

В посёлке все друг друга знают, дом указывают быстро. Входим во двор. Что это?! На цепи сидит Игорь, рядом, уткнулся в его ладони, волчонок. Мальчик видит нас, вскакивает, цепь гремит, бросается к нам. Семён взревел как медведь арктодус, рвёт цепи, целует мальчика.

За спиной слышится характерный звук меча, доставаемого из ножен:

— Кто такие? — слышится неприязненный голос. Семён медленно оборачивается, он страшен. Удобней перехватывает рукоятку топора, мгновенье, и у того голова соскочит с шеи. Бросаюсь к другу:

— Не смей, ребёнка травмируешь!

— Второй раз, спрашивать не буду, — отступает к двери бородатый, мускулистый верзила.

— Он мой сын! — рычит Семён.

— Он зверь, у него клыки, — словно выплёвывает мужик.

— Это ты, зверь, — у Семёна кровью наливаются глаза.

Игорь виснет у него на шее:

— Папа, забери меня отсюда!

— Где Светочка, сынок? — мягко спрашивает Семён.

— Её здесь нет. Она, с тёткой, в соседнем доме. У них там, подсобные помещения. Свинок выращивают.

— Игорь! — подзываю его к себе, — пойдём со двора. Папе необходимо поговорить.

Игорь долго, с ненавистью смотрит на своего мучителя. Тот, от его взгляда ёжится, перекидывает меч с одной руки в другую. Ловко получается. Но, я знаю, он, почти покойник.

Уходим. Игорь всё поглядывает из-за плеча на отца. Завожу за дом, садимся на лавочку, у дикой сирени. Ждём.

Звякнуло друг о друга железо, ещё раз и… вжик, что-то упало на землю и покатилось.

Передёрнулся, Семён вновь перестарался. Он выходит, непривычно спокойный, под глазами, чёрные круги.