Раньше девочки носили платья в горошек

После того эпизода я ходила на разные тренинги, консультировалась у людей, которые занимаются психологией и чем-то смежным, особенно часто, когда работала в газете о вегетарианстве. Я снова вернулась к психологии, когда начала зарабатывать нормальные деньги и у меня появилась возможность регулярно посещать специалиста. Поначалу я часто меняла психологов – до того, как нашла первого терапевта, к которому ходила год, и другого, к которому хожу сейчас продолжительное время. Я думаю, это тоже было частью моей терапии: перестать убегать от проблем, научиться говорить о них с психологом. Раньше я именно так и поступала. Молча уходила с мест работы, от людей (близких и не очень), из ситуаций, если мне что-то не нравилось. По этой же причине я постоянно говорила мужу: «Эти пять/шесть/семь/восемь лет были ошибкой» – и сразу собиралась разводиться, стоило нам поругаться. Я была откровенным беглецом, и мне понадобилось сделать огромное усилие над собой, чтобы сказать своему новому терапевту, что она меня, например, раздражает, что мне что-то не нравится в ее работе. Когда я сказала ей об этом, она спокойно ответила, и мы обсудили ситуацию, а я словно родилась заново. Думаю, вы уже предполагаете, что за вопрос звучал в моей голове: «А так можно было?»

Мы говорили с психологом о моих отношениях с телом, о лишнем весе (для меня стало важным открытием, что, как оказалось, я довольно адекватно оцениваю свои формы: не считаю себя толще или худее, чем есть на самом деле; а это важно, потому что многие девушки, страдающие болезненными отношениями с телом, не в состоянии оценить себя адекватно), о работе, о страхе безденежья, о кризисных моментах, когда я хотела в очередной раз разводиться, о сложных периодах в отношениях с братом и семьей. Какое-то время я не понимала, что делаю у психолога и чем мы вообще занимаемся: сегодня об одном поговорили, через неделю о другом, еще через неделю сделали какое-то упражнение. Я задавала вопросы специалистке, на что она мне говорила, что психолог всегда следует за клиентом: какая тема для него актуальна сейчас, с тем мы и работаем. Вопрос долгое время был открытым, пока ко мне не пришло осознание: у психолога я делаю самое важное – говорю. Говорю о том, о чем не могу поговорить с другими. В среднем это час в неделю, и этот час я полностью посвящаю своему сознанию, своей голове, в которой живу 24 часа в сутки. Я считаю, это так же важно, как посвящать время физической активности, отдыху, своим близким, смене деятельности. Внутри нас каждый день происходят тысячи ментальных процессов, которые требуют нашего внимания и бережного отношения. Самое главное в жизни – не потерять себя истинного. Чем меньше мы обращаемся к своим чувствам и ведем диалог с самим собой, тем больше мы теряем себя – и с каждым годом все больше превращаемся в одну большую защитную реакцию. Когда я встречаю людей, которые постоянно защищаются, то почему-то мне становится их особенно жалко. Одно дело, когда с годами у тебя испортился характер, другое – когда ты просто пропал, исчез. Тебя уж нет, есть робот, который знает, как себя защитить от других людей, хотя, по иронии, никто и не нападает.

Когда я начала много работать, я особенно зачастила к психологу. Дело было не в деньгах, которые я могла потратить на терапию, а в одиночестве. В какой-то момент я поймала себя на жутком состоянии покинутости и пустоты. Брат эмигрировал в Канаду, Арменуи – в США, отношения с родителями охладились, в целом Друзей стало меньше, со многими оборвалась связь. Я смотрела в сториз, как кто-то большой компанией отмечает день рождения, Новый год или едет в путешествие, и понимала, что у меня даже компании нет. Есть много приятелей, знакомых, клиентов, тех, кто работал в моей команде, но это все не то. Ни блогерской тусовки, ни дружеской компании, ни писательского кружка – ни-че-го. Ничего не было в моей жизни.