Раньше девочки носили платья в горошек

Мне бы хотелось, чтобы моя история помогла вам принять вашу собственную. Конечно, ничего и никого нельзя полюбить насильно, но если вы проникнетесь этим чувством к своей истории – со всей ее болью и радостью, очарованием и разочарованием, – то в жизни откроется много ресурсов и новых смыслов. Честно признаться, я долго не могла принять свою семью. Я не понимала, почему родители поступали так, а не эдак, почему брат не любил меня, как мне этого хотелось. Поведение моих близких, их взгляды, отношение к жизни – все вызывало у меня отторжение, порой настолько сильное, что я сводила все наше общение к переписке в WhatsApp: «Как дела? Все ок», а очень многие мои поступки были продиктованы исключительно желанием сделать им что-то наперекор. Например, родители пытались завести со мной разговор про лишний вес и мое здоровье, а я мало того что переводила это все в конфликт, так еще и решала быть толстой им назло. И тут вопрос не в том, кто прав, я или они, а в том, что мое поведение было продиктовано лишь одним: неприятием. Принять – это не значит оправдать или обвинить, согласиться или не согласиться с человеком. Это значит позволить ему и себе быть самими собой. Однако это все локальное принятие, и оно начинается с глобального: принятия своей истории жизни. Когда ты понимаешь, что весь твой путь, каждая его мельчайшая деталь, все люди, места, все случившееся и не случившееся, – все это играло свою блестящую партию в целой симфонии, у которой есть лишь одна задача: указать нам путь, помочь не сбиться с пути, стать лучшей версией себя (как бы избито это ни звучало), то все становится другим – более ясным, светлым, сочным, контрастным. Особенно те инструменты, которые, как тебе казалось, играют слишком громко, уродливо и невпопад, – даже их звучание было частью этой мелодии.

Каждая история жизни красива, в этом никто меня не переубедит. И чем больше ты наполняешься принятием и симпатией к своему пути, тем отчетливее ты видишь эту красоту, даже в невыносимой боли. Когда умер мой дедушка и моя грудь содрогалась от рыданий на похоронах, я не видела в этом никакой красоты. Что красивого в покойнике и плачущих вокруг него родственниках? Со временем семейная трагедия открылась совершенно с другой стороны. Да, моего деда не стало, но он продолжает жить в своих дочерях, внуках и правнуках; в самиздатных сборниках его стихов, которые мне отдала бабушка; в своих поступках и словах, которые меняли жизни людей. Когда-то он пришел в эту жизнь, чтобы прожить определенные уроки, и он их прожил. Где бы он сейчас ни был, он в лучшем из миров, а если он снова пришел на Землю, то Вселенная приготовила ему новый прекрасный путь, я это точно знаю. Все это действительно красиво, потому что во всем этом живет вечность.

Я много писала в книге о женщинах – что уж, они целевая аудитория этой книги. И я не устану повторять, что быть женщиной – и большая удача, и не меньшая досада. Нам предстоит еще много работы, чтобы окончательно осознать себя как отдельных самостоятельных личностей. Мы не должны жить с оглядкой на мужчин, детей, родителей и кого бы то ни было. Мы не причина чьего-то позора, несчастья или уязвленного самолюбия. Только мы в ответе за себя, свою жизнь и свое тело. Кому-то эти мысли могут показаться очевидными, но я считаю нелишним их повторить. Я очень хочу верить, что моя история, мои мысли, мой путь подарили читательницам хотя бы капельку свободы. Если хоть одна женщина полюбила свое тело чуточку больше, другая обрела уверенность в себе и еще одна позволила себе то, что долгие годы запрещала, этих трех богинь мне будет достаточно, чтобы понять: месяцы полета в торнадо с Тотошкой не были проведены зря.