Раньше девочки носили платья в горошек

Конечно, как и любому автору, мне хотелось, чтобы мои книги выходили в издательстве, но этого не происходило. Сидеть и ждать у моря погоды мне не хотелось, да и время диктует совершенно иной подход к жизни и делу: если у тебя есть доступ в интернет, то глупо ждать, пока кто-то снизойдет до тебя и твоего таланта. Надо действовать. Да, я продолжала рассылать свои книги по издательствам и получать отказы, но это не значило, что у моих книг не было шансов найти своих читателей. Тем более что однажды издательство уже хотело выпускать мои книги, но потом передумало. Дело было так. Я проходила писательский марафон, одной из опций которого была возможность предложить свою рукопись редактору в издательстве. Мы это сделали через одного известного писателя, который был спикером на марафоне и хвалил мои тексты. Через два месяца раздался звонок, я взяла трубку и услышала: «Твою книгу хотят издать. Надо подождать подходящего момента». Сказать, что я была счастлива, – ничего не сказать! В этот же день я пошла в кофейню рядом с домом и заказала бокал шампанского. Все это произошло еще до того, как я закончила писать «Йенни». Я была никем и звать меня никак, но мою книгу захотели издать, значит, чего-то я да стою! Примерно так я рассуждала.

Шло время. Месяц. Полгода. Год. Подходящего времени для издания книги так и не наступало. К слову, речь идет о том же издательстве, где позже выйдут мои книги, только в другой редакции. Я связывалась то с писателем, то с редактором, но результата не следовало. Осенью того же года, когда вышла книга «Йенни» и я ее довольно успешно продавала, проходила ежегодная книжная выставка-ярмарка. Я приехала туда с подругой, гуляла между стендами, листала книги, как вдруг случайно увидела редактора, который планировал издать мою книгу. Что бы сделал писатель, стремящийся к успеху? Подошел бы, поговорил, напомнил о себе. Что сделала я? Испугалась и убежала. Я еще долго корила себя, пожирала изнутри за робость и неуверенность в себе. У этого редактора, кстати, издавался не только автор, который предложил ей мою рукопись, но и писатель, с которым мы делали Kattie Мау, и другие известные литераторы (я познакомлюсь с ними позже и даже буду делать совместные проекты). Меня, как всегда, одолевали гадкие мысли из серии «Где я, а где они?», и счет шел, конечно же, не в мою пользу.

Подобные мысли говорили об отсутствии достаточной уверенности, но и еще кое о чем важном: о важности бережного отношения к себе. Это нормально – испугаться, застесняться и не захотеть вторгаться в личные границы другого человека без его предварительного согласия в виде, например, согласованной встречи или звонка. Мне кажется, это был вообще первый случай в моей жизни, когда я не стала перебарывать свой страх, а пошла у него на поводу. Сейчас, спустя время, я могу с уверенностью сказать, что, если вы где-то не перебороли себя, это не значит, что вы неудачник без будущего. Ваша жизнь точно не закончится из-за одной упущенной возможности, как и не закончилась моя, – более того, мои книги все равно вышли в издательстве, и без того small talk на выставке-ярмарке. Если в вашей жизни что-то не случилось – значит, и не должно было. Теперь я это точно знаю.

Вернемся к коробкам с книгами в моей прихожей, и вообще – к «Йенни». Вторую книгу писать было так же приятно, как и «Кира», потому что она была про тех же героев, с которыми всегда сложно расставаться, но все равно процесс ощущался по-другому. Я написала три книги, сейчас пишу четвертую, которую вы читаете, но написание «Кира» было чем-то особенным. Не знаю, как дела обстоят у других авторов, но отношения с первой книгой всегда очень трепетные. Да, ты можешь любить свои последующие работы, получать удовольствие от их создания, но с опытом написания первой книги это никогда не сравнится. Возможно, с первой любовью и последующими – так же, но здесь у меня нет опыта.

Если «Кир» был книгой моей юности, то «Йенни» – попыткой осознать свое взросление, а точнее, его неизбежность. В дальнейшем многие читатели скажут, что если первый роман – классная молодежная история, то второй больше напоминает одну сплошную рефлексию и мои попытки разобраться в себе. Может, и так. Мне, как автору, сложно судить, потому что книга принадлежит мне ровно в момент создания. Дальше она живет уже своей жизнью, со мной никак не связанной.