Ракетный гром

— Смелый он у вас, оказывается. «Я солдат, и, что положено солдату. — пусть совершится!» Хорошо сказано. Конечно, для Петра Михайловича Виктор не делает открытия, но все же эти слова понравились бы ему. Письмо вы нам оставьте, разберемся... Пожалуй, Виктору ничего не будет за давностью проступка. Возвращайтесь домой. Любовь Ивановна, и не волнуйтесь.

— Только не показывайте письмо Петру Михайловичу.

— Нет, нет, я вам его возвращу.

Она прошла в коридор. Дверь в кухню была открыта, и она заметила разбитую посуду, лужицу, из которой выглядывали осколки. Любовь Ивановна остановилась и, повернувшись к Бородину, сказала:

— Кто же учинил такой разгром?

— Нашелся такой слон...

— Вам помочь? У меня есть время.

— Нет, нет, спасибо...

Она с упреком посмотрела на пего, с неподдельной строгостью сказала:

— Все переколотили?

— Почти... два чайных блюдца уцелело, — вздохнул Бородин. — А сегодня приезжает жена... У меня ведь сын родился. — сорвалось с уст Степана.

Она, будто не слыша о сыне, потребовала халат, тряпку и полотенце. Бородин забегал по квартире. Наконец он нашел в шкафу теплый Еленин ночной халат.

— Вот. — сказал он.

— Ну и слон, ну и слон, — заулыбалась Любовь Ивановна. — Идите в комнату и сидите там, пока не позову.

Через час, в течение которого Бородин то ходил из угла в угол, то принимался бесцельно рыться в книгах, она позвала его в кухню. Там было убрано, порядок был наведен и в ванной комнате. Еленин халат висел на гвоздике, по-видимому, она его не надевала.

— Когда приезжает семья? — спросила Любовь Ивановна и, услышав ответ, всплеснула руками: — Боже мой, у вас не осталось ни одной тарелки! Идите сейчас же в магазин и купите несколько штук. Да не забудьте захватить что-нибудь поесть. — Она приказывала, а он стоял перед нею, громадный и притихший, и безропотно повторял:

— Спасибо, обязательно куплю, спасибо, обязательно.

— Деньги-то есть? — спросила она уже в дверях. Бородин заглянул в кошелек, там было два рубля, остальные деньги хранились на службе в сейфе, весело воскликнул:

— У-у, денег полно, Любовь Ивановна.

Он проводил ее до вокзала. Возвращаясь, забежал в хозяйственный магазин, купил две тарелки, затем заглянул в магазин игрушек и, обрадованный тем, что хватило денег на заводного, очень смешного мышонка, заспешил домой.

Едва вошел в квартиру, как позвонил Громов.

— Высылаю машину. — сообщил он. — Стол-то накрыл, приготовил?

— Конечно, командир. Только на столе одни рюмки. Ты когда-нибудь, Сергей, ел из рюмок суп или кашу? Нет? А вот мне придется из рюмок щи хлебать.

— Почему? Смеешься?..

— Натурально говорю. Черт меня дернул помыть посуду... Такой погром учинил, что от всех тарелок осталось одно воспоминание в виде мелких и крупных осколков. Целое ведро вынес на помойку.

— Это серьезно?

— Как на партийном собрании, командир, точно говорю: очистил кухню от посуды... Не можешь ли ты. Сергей, взломать мой сейф? У меня там лежат деньги. Понимаешь, от радости их забыл взять. А в кошельке моем сейчас пятнадцать копеек. Чувствуешь, какие дела у твоего комиссара...

Громов рассмеялся, потом сказал:

— Оставь ключ от квартиры соседям. Пока ты будешь встречать Елену, я что-нибудь придумаю. Не беспокойся! — И он положил трубку.

Громов вообразил беспомощно суетящегося Бородина в квартире, потом приезд Елены с сыновьями, стол, на котором стоят одни рюмки. «Придется из рюмок щи хлебать», — повторил он. Наверное, расхохотался бы, но в кабинет вошел майор Савчук.

— Петр Захарович, как у тебя дома с посудой?

— С какой посудой? — недоуменно спросил Савчук.

— Главным образом с тарелками под первое и второе блюда? Понимаешь, Петр Захарович, комиссар наш отличился: переколотил всю посуду в доме. — Он громко засмеялся и хохоча продолжал: — Говорит, придется из рюмок щи хлебать... Через час приезжает Елена с сыновьями, а в доме ни одной тарелки. Как-то надо помочь Степану Павловичу. Возьми машину у Рыбалко, попроси Устинью Александровну что-нибудь придумать. Бородин сейчас на вокзале, но ключи от квартиры он оставил у соседей. Поезжай, секретарь, это тоже важное дело и, главное — срочное. Сделай так, чтобы приятно было Елене и Бородину. Вот тебе пятьдесят рублей, может, потребуются.

— Деньги у меня есть, — отказался Савчук. — Неужели так случилось?

— Только что по телефону разговаривал. Поезжай, поезжай, — торопил Громов.

XI

Поезд еще не остановился, когда Бородин вскочил на подножку седьмого вагона. Проводница, молодая украинка, в темном форменном костюмчике, закричала на Степана:

— Да куда же вы, дядько, на ходу, погодите! Oй, ненормальный, — шарахнулась она в сторону, пропуская Бородина.

В узком коридоре пассажиры с чемоданами и узлами в руках преградили ему дорогу. Но он, сопровождаемый недоуменными взглядами и сердитыми окриками, протиснулся до середины вагона и, увидев возле окошка черноголового мальчика, закричал:

— Павлик, Павлик!

Но ошибся, это был не Павлик. Мальчуган, задрав головенку, скривил в усмешке загорелую мордашку.

— Я не Павлик. Меня зовут Саской... А Павлик во-он там, — показал он ручонкой на крайнее купе.