Райский сад

— Хорошо, тебе это нравится, — сказал он. — Что ж, пройди этот путь до конца и потом не смей жаловаться, что тебя совратили или заставили.

Теперь лицо, которое он видел в зеркале, перестало быть лицом незнакомца, а стало его собственным, и он сказал:

— Тебе это нравится. Запомни это хорошенько. Теперь ты точно знаешь, как ты выглядишь и кто ты есть на самом деле.

Вечером, взволнованные и притихшие, они обедали на террасе, с удовольствием рассматривая друг друга в мягком свете сгущающихся сумерек. После обеда Кэтрин обратилась к юноше, который принес им кофе:

— Пожалуйста, возьмите в нашей комнате ведерко из-под шампанского и охладите нам еще бутылку.

— Мы будем опять пить шампанское? — спросил Дэвид.

— Думаю, да. Ты против?

— Нет.

— Если не хочешь, не пей.

— А как насчет коньяка с содовой?

— Нет. Я лучше выпью вина. Ты намерен завтра работать?

— Завтра будет видно.

— Ты можешь работать, если чувствуешь в этом необходимость. Пожалуйста.

— Даже сегодня вечером?

— Сегодня вечером — не знаю. День был слишком наполнен событиями.

Ночью сгустилась кромешная тьма, поднялся ветер, и было слышно, как он шумит в кронах сосен.

— Дэвид?

— Да?

— Как ты, девочка?

— Отлично.

— Дай мне потрогать твои волосы, девочка. Кто тебя стриг? Жан? Они такие густые и приятные на ощупь и точно такие же, как у меня. Позволь мне поцеловать тебя, девочка. О-о, какие прелестные губы. Закрой глаза, девочка.

Он не стал закрывать глаза, но в комнате все равно было темно, и за окном в вершинах сосен гудел ветер.

— Знаешь, как нелегко быть девушкой? Настоящей девушкой, когда ты чувствуешь все как девушка?

— Знаю.

— Никто этого не знает. Я говорю тебе это только сейчас, когда ты — моя девушка. Не то чтобы я была ненасытной — мне не так много нужно. Просто кто-то это чувствует, а кто-то нет. Я думаю, люди не говорят друг другу об этом всей правды. Но как же хорошо держать тебя в своих объятиях. Я так счастлива. Просто будь моей девочкой и люби меня так же, как я тебя люблю. Люби меня еще. Так, как ты теперь умеешь. Сейчас, да, пожалуйста, да.

Они ехали в Канны. Сначала машина бежала вниз по крутому склону, затем спустилась в долину, где гулял ветер, и ехала вдоль пустынных пляжей, потом миновала мост через реку, по берегам которой шумела и гнулась высокая трава, и на последнем участке ровной дороги на въезде в город прибавила скорости. Дэвид нашарил на заднем сиденье холодную бутылку, завернутую в полотенце, сделал большой глоток и почувствовал, как машина легко взмыла по темному полотну дороги на небольшой подъем.

Сегодня утром он не работал. Когда Кэтрин промчалась по городу и снова выехала на шоссе, он откупорил бутылку, отпил еще и предложил ей.

— Нет, — сказала Кэтрин. — У меня и без вина отличное настроение.

— Очень хорошо.

Они миновали Гольф-Жуан, отметив, что там есть хорошее бистро и небольшой бар с открытой площадкой, затем сосновую рощу и теперь ехали вдоль желтых пляжей Жуан-ле-Пина. Они пересекли крошечный полуостров по пустой скоростной дороге и въехали в Антиб. Некоторое время дорога шла вдоль железнодорожного полотна, а затем — прямо через город, мимо порта и прямоугольной башни старых оборонительных укреплений. Наконец они снова вылетели на открытое шоссе.

— Каждый раз одно и то же, — сказала Кэтрин. — Я всегда слишком быстро преодолеваю это расстояние.

Они остановились и, укрывшись от ветра за каменными стенами древних руин, перекусили на берегу прозрачного ручья, который начинался где-то в горах и сбегал через долину к морю. Со стороны гор из ущелья дул сильный ветер. Они расстелили одеяло и сели рядом, привалившись спиной к стене, и смотрели на пустое пространство побережья и море, где гулял один лишь ветер.

— Не самое лучшее место для прогулок, — сказала Кэтрин. — Даже не знаю, чего я от него ожидала.

Они поднялись и посмотрели наверх — туда, где на склонах холмов теснились деревушки, и дальше, где высились багрово-серые горы. Ветер трепал их волосы. Кэтрин указала на дорогу, по которой однажды ездила в горы.

— Мы могли бы подняться туда, — сказала она. — Но здесь так уединенно и живописно. Я терпеть не могу эти висящие по склонам дома.

— Здесь хорошее место, — сказал Дэвид. — Замечательная речка и стены — лучше нам не найти.

— Ты пытаешься сказать мне приятное. Не стоит.

— У нас хорошее укрытие, и вообще место мне нравится. Обойдемся без красот.

Они съели фаршированные яйца, жареного цыпленка, пикули и длинный батон свежевыпеченного хлеба, от которого они отламывали кусочки, намазывая их соворской горчицей, и запивали все это розовым вином.

— Как теперь твое настроение? — спросила Кэтрин.

— Хорошее.

— Ты больше не чувствуешь горечи?

— Нет.

— Даже от того, что я говорила?

Дэвид сделал глоток вина и сказал:

— Нет. Я об этом не думал.

Она встала и повернулась лицом к ветру, так что свитер облепил ее тело, подчеркнув грудь, и отбросил назад ее волосы. Кэтрин обратила к Дэвиду свое дочерна загоревшее лицо и улыбнулась. Потом повернулась кругом и стала смотреть, как ветер разглаживает складки на море.

— Давай съездим в Канны. Накупим там газет и почитаем их где-нибудь в кафе.