Райский плод

Что ж, умно. Я прекрасно знала, что иски по усыновлению рассматриваются судом по месту проживания ребенка. Так что обеспечить его юридическое нахождение на территории «прикормленного» суда – вполне логичное решение. Вот только получается, что из всех районных судов Москвы именно этот рассматривает дела об усыновлении гораздо чаще остальных. И установить это странное искажение статистики полиции не составит труда.

– А каким образом мне передадут деньги?

– Любым удобным для вас, – охотно объяснил Эппельбаум. – Их могут перевести вам на карточку или передать наличкой. Как захотите.

– А если я вдруг после рождения ребенка передумаю его отдавать? – жалобно спросила я. – Ну знаете, вспыхнут материнские чувства и я пойму, что не готова расстаться с малышом. Или за это время выиграю крупную сумму в лотерею, или получу наследство? Какие могут быть последствия, если я вдруг решу разорвать подписанный договор?

– Я бы не советовал вам этого делать, – Эппельбаум все так же улыбался, но в голосе его уже звучали зловещие нотки. – Последствия могут быть такими негативными, что я бы настоятельно рекомендовал вам их избегать.

– Я не собираюсь портить жизнь своему ребенку, но должна понимать, о чем идет речь. Согласитесь, что это разумно.

– Да я уже обратил внимание, что вы, Елена Сергеевна, вообще очень разумная женщина. Впрочем, иначе и быть не могло. Вряд ли в противном случае Тамара Тимофеевна принимала бы участие в вашей судьбе.

Я снова похолодела. Так, значит, Плевакина, милейшая женщина и доктор психологических наук, полностью в курсе этой схемы по торговле детьми? Интересно, пытаясь вывести ее и мужа на чистую воду, я поступаю как предатель? Или я разведчик, который сражается за справедливость? В конце концов, закон есть закон, и он превыше личных интересов и человеческих симпатий.

– Тамара Тимофеевна – прекрасный человек, но я не очень близка с ней, – проговорила я сухо. – По крайней мере, обсуждать с ней свой договор с вами я не готова.

– Это очень правильно и весьма похвально. Такие дела не терпят лишней огласки. Все очень-очень тонко, потому что мы заботимся о детском счастье и благополучии. Вы согласны?

– Да. И именно поэтому хочу знать, чем рискую в случае нарушении договора я.

– Последствия будут крайне болезненными, – поднял руки вверх Эппельбаум. – И в финансовом плане, и в правовом. Вы будете очень долго их разгребать, и наши юристы все равно оставят вас и без ребенка, и, простите, без штанов.

Он блефовал, потому что оставить меня без ребенка точно невозможно. Ну, если только не убить, чтобы некому было отстаивать свои права на малыша в суде. А что, нельзя сбрасывать со счетов и такую возможность. В схеме, обеспечивающей благосостояние целой своре врачей, юристов, судей и работников опеки, вполне может найтись место и киллеру.

Холодок пробежал у меня вдоль позвоночника. Может быть, Костя совершенно прав и мне не нужно в это все ввязываться?

– Спасибо за информацию, – сказала я и встала, давая понять, что разговор окончен. – Мне нужно еще раз все обдумать, после чего я дам ответ.

– Не затягивайте, Елена Сергеевна, – Эппельбаум тоже встал. Все-таки манеры у него были безупречные. – Учтите, что долго оставаться без медицинского наблюдения нельзя. А значит, нужно определяться с источником его финансирования.

В этих словах я снова хорошо расслышала скрытую угрозу.

* * *

Блогер Александра Кузнецова теперь практически все свободное время проводила с Аэлитой Забреевой. Конечно, этого свободного времени было не так уж и много. Учеба на втором курсе требовала полного погружения в изучаемые предметы, потому что завалить предстоящую зимнюю сессию и вылететь с бюджета Сашка не хотела. В нынешнем финансовом положении их семьи она никак не могла позволить себе подобной роскоши.

Блог тоже требовал времени, как и увеличившаяся нагрузка по экономической и налоговой его составляющей. Впрочем, это Сашка рассматривала как практические занятия по экономике и даже выбрала финансовый учет и контроль в ведении блогов самозанятыми темой своей курсовой работы. Совместила две свои ипостаси, так сказать.

Фома также целыми днями пропадал то в институте, то на своем производстве одежды. Кроме того, в семье Гороховых заболела бабушка, и вечерами Фома частенько уезжал в квартиру родителей, чтобы помочь. Сашка оставалась одна, но не возмущалась. Во-первых, она понимала, что бабушка – это святое, а во-вторых, с удовольствием звонила Аэлите, и они вместе выбирались в какой-нибудь клуб, на концерт или просто в кафе.

Маме не нравилась эта дружба, и Сашка искренне не понимала почему. Мама лишь твердила, что это знакомство не к добру, не вдаваясь в детали и подробности. Сашка списывала подобную сверхчувствительность на беременность и предпочитала не спорить, а общаться с Забреевой втихаря.