Рай тебя не спасёт

Короткие периоды затишья сменялись витками безумия. Даже самым упёртым пришлось признать: эта Огненная ночь не закончится никогда.

Сначала в тишину ввинчивался отдалённый гул, чуть слышный, похожий на игру воображения. Звук нарастал, неотвратимо приближаясь. Парализованные им люди и демоны с ужасом всматривались в дырчатый свод, словно могли видеть сквозь монолит скалы, как несётся на них пылающий камень. Гул, теперь уже отчётливый и объёмный, до предела заполнял пространство пещеры, переходя в рокот, а следом в пронзительный свист, от которого закладывало уши и готовы были лопнуть барабанные перепонки. Стены и пол начинали вибрировать. В высшей точке свист обрывался грохотом: следовал удар, сбивающий с ног. Не успевшие сгруппироваться, падали как подкошенные. Пещера содрогалась с леденящим кровь треском. Гасли факелы. На головы сыпались мелкие камни и гранитное крошево. Люди кричали. Пол качался, словно палуба корабля. По своду ползли трещины, паутиной соединяли дыры туннелей, ширились и росли, стекая по стенам вниз. Скала разрушалась, грозя превратить убежище в общую могилу.

Когда тряска прекращалась, воцарялась тишина, наполненная звуком дыхания. Демоны, затаившись, ждали нового удара стихии. Советники шёпотом обсуждали, что делать дальше.

— Почему мы не можем отправиться к этой… Маир? — Ева обнаружила, что не в силах стоять в стороне, пока другие решают её судьбу.

Махаллат собиралась просить защиты у ангелов, и при мысли, что придётся вернуться в Орден, начинало неприятно сосать под ложечкой. Вспоминались ряды бараков, корыто с мутной водой, роскошный дворец на фоне убогих, кособоких построек. Как сияли золотом купола над голодными пленниками в лохмотьях. И как солнце — то, что радостно бликовало на разноцветных витражах, — заставляло кожу пузыриться и лопаться. Вспоминалось, как к вони примешивался запах цветов, принесённый ветром из далёкого сада. С каким состраданием смотрели ангелы, как с этим же неизменным состраданием обрушивали на спины кнуты, пинали упавших, заставляли работать больных. От белых крыльев Еву тошнило. От лицемерия Аилин Еву тошнило сильнее, чем от беспощадности Махаллат, и сильнее, чем от ангелов с их одухотворёнными лицами, мягкими улыбками и притворным милосердием. Будь её воля, она бы отправилась к ведьмам: те были чистым листом в блокноте памяти, абстракцией без неприятных ассоциаций. О Болотах, где жили чародейки, Ева не знала ничего, и это «ничего» было лучше её знаний о рае.

— Так всё-таки почему? Если я правильно поняла, своим письмом Маир нас спасла.

Велар с сестрой угрюмо переглянулись.

— А как вы думаете, зачем ведьмам нас спасать?

* * *

Когда грохот сменился периодом затишья — а периоды эти делались всё короче — демоны выбрались на поверхность. До следующего удара стихии оставалось полчаса, в лучшем случае минут сорок. Сорок минут, чтобы успеть покинуть разрушенную до основания Пустошь, прежде чем их накроет очередная волна Огненной ночи.

Летели так, что перехватывало дух, словно стая гигантских птиц, заслонивших небо от края до края, — пятнадцать тысяч демонов пытались обогнать апокалипсис. Впереди — спасение, за спинами — смерть. В ушах стоял свист. Грудь сдавило. Казалось, потоки воздуха вот-вот сорвут с лица кожу. Велар — демон! — задыхался от взятой скорости. Безумная гонка на пределе сил. Выматывающий марш-бросок.

Первая шеренга пересекла горный хребет, очертивший границу Пустоши, когда начавшийся метеоритный дождь разбил стаю на части. Одна оказалась в безопасности и на полной скорости продолжала нестись вперёд. Вторая, менее многочисленная, металась под огненным градом. Распахнув слезящиеся от ветра глаза, Ева обернулась, чтобы посмотреть на отставших демонов. Шары пламени сбивали одну крылатую фигуру за другой.

«Всё будет хорошо», — раздался запыхавшийся шёпот, и Ева поймала себя на мысли, что в объятиях Велара ей ничего не грозит.

Спустя часы изматывающего полёта демоны приземлились на стену перед пустыней Ордена, выстраиваясь на краю шеренгой, словно птицы, опустившиеся на насест. Они потеряли дом (как и Ева), привычную жизнь (как и Ева), некоторые — близких (как и Ева), и впервые за годы в Пустоши Ева не чувствовала себя среди них чужой. Здесь, на стене, между пустыней и морем лавы, между надеждой и надвигающейся смертью демонов и людей объединяло главное — желание спастись.

Глава 36.1