Рай и ад. Рассказы перенесших клиническую смерть

Второй раз я пришел в сознание в больнице, наверно, после операции. Вот. Я когда пришел в себя, я увидел свою дочку, увидел родственников. Они сидели в палате. Вот. И я заговорил. Я, конечно, как отец, был очень… как говорится, должен бы был быть рад, что я вижу дочь. Потому что дочь жила в другом городе. Она в Портленде жила, я — в Сэйлеме. И она приехала в госпиталь в сэйлемский, вот, и я, значит, должен бы был быть доволен, что дочка приехала ко мне. Но у меня, как говорится, такого удовлетворения или какой-то, ну, хотя бы, радости, как отца, не было. У меня была абсолютная предрешенность, абсолютная предопределенность, что я умру. Что мне жизни нет. Все, пришел мой конец. Я смерть чувствовал совершенно рядом с собой. Вот. Я, как сказать, физически ее ощущал, эту смерть. Поэтому я сказал дочери: «доця, я, — говорю, — не выживу, я умру». Вот. Сказал, что надо сделать. Вот такие необходимые вопросы решил с ней, и опять потерял сознание.

Я в бессознательном состоянии, в коме, находился в течение трех месяцев. Несколько дней не хватало до трех месяцев. Вот. Я не знаю, как меня лечили, что мне делали, я абсолютно был бесчувственный. Но в этот период, в этот период времени, вот, и случилось то, что я видел. И уже, как говорится, не физическими моими глазами, а глазами, как говорится, другого порядка. Какие это глаза, я не знаю, но, во всяком случае, я видел очень четко и очень разборчиво то, где я был, и куда, как говорится, меня кто-то привел. Кто привел, я не знаю.

Я оказался просто в этом месте. И это место было не ад, но это был и не рай. Это уникальное место было по своей, как говорится, обстановке или по тому, что там я видел. Вот. И я это место изучал. Это место было типа вот такой огромнейшей пещеры. Огромнейшей! Ну… высота, я не знаю, наверно, с полкилометра. Это высота пещеры. И длина где-то до трех, до пяти километров вдаль и в ширину. Вот. Эта пещера тянулась так, что далеко-далеко все в темноте было, я не видел. Но эта пещера была полна людей. И люди эти двигались по этому месту, они ходили. Я обратил внимание даже на землю, по которой они вроде двигались, ходили. Это было как… в деревне, я знаю, называется тырло. Где скот вот вытоптал, и она такая утрамбованная земля. И вся серая.

Не знаю, кто меня туда привел. Вот я там оказался, и все. Вот я просто там оказался. Никого я не видел рядом со мной. Я просто увидел этих людей, и начал наблюдать за этими людьми. Начал, как бы, взглядом стороннего наблюдателя… Я изучал этих людей, что же это за люди. Вот. И люди, вообще-то, они вроде ходили по земле, и в то же время они не ходили. Они, как бы, парили в воздухе. Вроде ноги у них были, но я не видел этих ног, а вот вижу, что это человек, он идет. И эти люди проходили и мимо меня, и через меня, и друг через друга, но не причиняя, как говорится, никакого неудобства другому человеку. Они просто не замечали этого… Они парили. В том-то и дело, что ноги были у них, но ноги не шли. Как мы обычно понимаем, что ноги ходят. Нет, они парили в воздухе. Вот.

Ну, и с этого я заключил, что это не живые люди. Это не люди, это души людей. Вот. И когда я этот вывод сделал, что это души людей, а не люди, я еще внимательнее стал за ними наблюдать, вот. И я обнаружил такой факт, что у всех людей подняты руки вверх были. Вот так (показывает) и головы опущены вниз. Почему такая поза у этих людей, я до сих пор объяснить не могу. Я вроде смотрел прямо на этих людей, но лиц я не видел, потому что, я же говорю, головы у всех были опущены книзу, к земле. А руки подняты кверху. Они не общаются там друг с другом. Эти люди не общаются друг с другом.

Вот, я дальше хочу сказать, что все эти люди, до единого, они кричали. Был такой однотонный крик. И, притом, душераздирающий крик. Это не то, что бубнил человек, не то, что просто что-то говорил там себе под нос. Нет, они криком кричали. И все кричали к Богу, о милости. Все кричали, чтоб Бог простил их. Они называли свои грехи. Открыто называли и просили Бога о прощении. Сожалели, что они поступили так. Сожалели, что сделали вот такой нехороший поступок. И каялись перед Богом, исповедовались перед Богом, и просили, чтоб Бог их простил за эти грехи. Я слышал там очень много грехов, очень много. Люди высказывали откровенно эти грехи. Вот. Но что удивительно. Я, наверно, в таком месте был, где они не высказывали вот, допустим, что он блудник, он пьяница. Нет, не было, я не слышал этого.