Рай и ад. Рассказы перенесших клиническую смерть

Повседневные грехи, которые, вот, с нами идут по жизни… Но вот такие тяжкие грехи как: блуд, убийство, воровство, аборты. Вот это все, вот тяжкие грехи, которые мы это не должны делать, и не должны повторять. Мы вообще ничего не должны… мы должны жить по Заповедям, но мы также понимаем, что без греха мы не можем уже жить. Правильно… Такова жизнь. Ну, не чистая, все мы грешники. Потому и мы грешниками называемся на Земле. Мы же не Ангелы… С нас Бог этого не требует, чтоб мы были богами, потому что мы должны ходить в церковь, мы должны причащаться и исповедоваться. А раз идет Причастие и исповедь, есть грехи, и от них никуда… Если этого уже не будет, то это мы уже на том свете будем. Вот там нет Причастия, исповеди, ничего. А вот пока мы на Земле находимся, мы должны исповедоваться, причащаться, и это наше спасение.

Он точно правильно сказал. Просто это надо понимать правильно. Не надо нам грехи делать большие, которые мы делали, не понимали. А вот другие, конечно… никакие не должны делать, но это уже повседневные грехи. Ну, не так повернулись, не так сказали… А вот убийство… Убивать вообще никого нельзя, потому что Господь Бог дал жизнь, и Он ее должен добровольно, вот когда придет смерть, Он должен принять эту смерть. А кого-то убить — это очень тяжкий грех.

Вот, если человека убил человек, да, вот тот, который умер, он уже свою участь выполнил, он свои грехи здесь оставил этому вот, который его убил. И тому уже неизвестно, что Господь… Он уже отвечает за все, за двоих. Зачем это надо? Ну, просто это тоже, вот, терпение. И смирение. Если у человека нет терпения и смирения, и злой дух в него вселится, он его вот так делает (делает руками вертикальные круговые движения), мучает, то уже да… С этими делами надо осторожно.

Она, вот когда мы шли, и она мне за грехи объяснила, и все время говорила, что молиться надо и каяться. И она мне объяснила, что такое покаяние, что такое, какие грехи, да, и потом я вот ей и говорю, что: «а вот на моей земле, у нас, очень сильно молимся мы». Это мне казалось, что мы молимся… И я ей вот доказываю, понимаете, я вот даже там неспокойна. Мы вот такой народ, действительно гордый. Я ей доказываю, что у нас вот сильно молятся, мы все сильно молимся. А она смеется, и мне говорит: «деточка, а мы лучше знаем, как вы молитесь. Нам отсюда все видно, как вы молитесь».

Я говорю: «у нас каждое воскресенье, воскресный день, — я говорю, — мы сильно молимся, мы столы накрываем и (произносит слово по-осетински) делаем, тосты произносим. Много тостов. А она улыбается и говорит: «а мы знаем. Мы отсюда все видим, как вы тосты поднимаете. А вот эта молитва как раз ваша Господу не идет». Я говорю: «как это так?» — я говорю. Я удивилась. Она говорит: «да, да, вот вы неугодно делаете Господу». Вот тогда она мне объяснила, действительно, как мы грешим, и как мы грехов набираем еще с этими нашими молитвами. И кто мы на самом деле, понимаете, как вот. И мне было уже стыдно и обидно, когда я поняла. Вот мы молимся, да, столы накрываем, на столе ставим голову бычка, вот это, тосты преподносим Господу крепкими напитками. А эту молитву Господь не принимает, оказывается.

А я говорю: «а почему так?» А она говорит: «ну, вот этот крепкий напиток же, врага напиток». А я говорю: «а кто такой враг?» Я не знала, что такое враг. А она мне говорит: «это злой дух, это сатана. Это же, — говорит, — сатана придумал этот напиток». Который крепкий напиток. Чтобы человек выпил, и разум потерял. И грехи делал. И с пути сбивался: с правильного пути сбивался на неправильный.

«И поэтому, — говорит, — когда вы столы накрываете, и в бокалы наливаете крепкие напитки, не поднимайте ни в коем случае за Господа. Нельзя. Вы тогда больше греха набираете. Господь не принимает эту молитву. И не доходит даже до Господа, а это еще греха вы набираете».