Рай и ад. Книга пятая. Рассказы перенесших клиническую смерть

А я была маленькой, мне было годика три, когда они умерли. Одна на сплаве леса работала, заболела и умерла. Вторая скончалась от туберкулеза. А третья упала с лестницы и погибла.

И вдруг слышится Голос: «на Суд Божий вызывается Клеопатра!» А мне мама всегда в детстве говорила, что есть Бог, а в школе говорили, что Бога нет. И у меня сознание как-то раздваивалось, потому что дома Бог есть, а в школе Бога нет. А мама мне говорила: «вот ты меня не слушаешь, а будет Страшный Суд, когда все твои дела откроются и ты получишь за все свои слова, что ты перекрикивала меня, толкала, что ты била людей, по карманам в школе лазила и воровала у людей. За все это ты получишь!»

И тут я поняла, что это приблизилось. За то, что я делала, я сейчас за это отвечу. Я приблизилась к тому, о чем мне говорила мама. И тогда я начала плакать, хотя у меня и не было уже тела, а было только сознание. Я начала плакать и просить: «тетя Иустина, пойдемте со мной, я боюсь!» А она мне говорит: «э нет, дорогая, это вы там, на том свете, на Земле, друг за дружкой ходите хороводом, а здесь каждый отвечает сам за себя!»

Но чтобы попасть на Суд Божий нужно пройти 20 ступеней. Я уже потом узнала, что это называется «20 мытарств». Их очень-очень сложно проходить. Потому что лестница узкая, без перил. Она тебе подставляется сверху, и ты по ней ползешь. Тебе очень страшно, потому что бесы, которые появились тут же слева, ее раскачивают изо всех сил. Они могут принять вид любого человека или животного. Но мне было показано, что это большая лошадиная морда, большие руки и на пальцах огромные когти.

И кажется, как же я могу испытывать боль, ведь тела-то нет, но они хватают этими когтями и испытываешь сильнейшую боль. Там грешной душе будет очень горько и больно, когда будем отвечать за свои слова и поступки.

И они лестницу раскачивают. Я успеваю проползти только несколько перекладин, и опять падаю вниз. Сил нет, они меня своими трезубцами накалывают снизу.

И мне было очень стыдно. Потому что я ушла туда, наверх, в том, в чем лежала на операционном столе. Я была в рубашке рваной больничной, бахилах, косынка белая набекрень. И в этом же одеянии я проходила все мытарства. Было очень стыдно. Вот правильно мне мама говорила: когда ложишься спать, надо… ну мало ли, вдруг умрешь, надо быть нормально одетой. Как положено. Длинный рукав, длинная юбка.

Но потом там мне уже дали, и я была нормально одета. Потому что я должна была возвратиться на Землю. А на этой крытой площади я видела всех людей, как нас с вами, в телах. Мои тети умерли в начале шестидесятых годов прошлого века, когда я была совсем маленькая. Они умерли молодыми и там были красивые и чистые.

Я еще вот о чем забыла рассказать. Я думала, что какая я здесь, на Земле хитрая, такая и там буду. Я думала: «здесь столько людей, несколько тысяч, неужели же я среди них не спрячусь?» И я хотела спрятаться, когда падала с лестницы мытарств, среди людей на этой площади, но какая-то Сила конусообразно их как-то раздвигала. И там уже все, собою не командуешь. И эта Сила меня брала и снова на лестницу ставила.

И я бы, конечно, никогда бы не прошла мытарства. Потому что я ни одной молитвы не знала. Даже молитвы «Отче наш» не знала. И чем выше я поднималась по этой лестнице, тем более яростнее нападали бесы, они издевались надо мной и трогали мою душу. Мне там было очень страшно и больно.

А потом появился какой-то юноша. Он был невысокого роста, крылья у него были меньше, чем у Ангела, который меня встречал сразу после выхода души из тела, юношеское лицо. Я потом уже узнала, что это был мой Ангел-Хранитель.

И бесы кричали: «это наша! Это наша!», а он им говорит: «нет, не имеете права забрать душу, даже грешную, без воли Божией!» И распустил крылья, и не пускает их ко мне.

Потом я очутилась почему-то как в комнате какой-то, это было крытое помещение. Бога никто не может видеть, тем более такая грешная душа, как я (плачет). И Господь-Бог мне показал Себя как яркое и большое Солнце. И Он так ласково ко мне обращался: «ну что, Клеопатра, прибыла?!»

И опять гордость моя земная еще дала о себе знать. Я подумала: «какая я популярная, и тут меня все знают!»

Господь говорит: «что ж, давай посмотрим, как ты жила». А я подумала: «если я такая хитрая на Земле была, так неужели ж я Тебя не обману?» Я же не знала, Кто это (плачет).

Но оказалось, что это невозможно. И вдруг как проектор какой-то включился, и со всех сторон: слева, справа, спереди и сзади пошел фильм моей жизни. То есть, если я допустим встала, почистила зубы и пошла в школу, на этом внимание не заострялось, а наслаиваются все новые кадры и идет это все дальше.

Это все разматывалось в обратном порядке. От того, как я вышла из тела в операционной, и до самого рождения моего. И мне было очень стыдно. И тут появились такие старинные весы: палочка и две чаши. И по ходу этого фильма на одну чашу складывались мои добрые дела, а на вторую мои плохие дела.