Рай для бунтарки

– Я… Мне так жаль, Джаред, – запнувшись, сказала Коринн. Она еще никогда так не боялась мужа, как сейчас.

– Тебе жаль? – крикнул он ей в лицо, потом оттолкнул от себя. – Ты хотела сделать больно и сделала. Надеюсь, ты попадешь в ад, тебе там самое место.

Джаред выскочил из комнаты вслед за сестрой. Коринн всю трясло. Подбежала Флоренс, которая обняла ее за плечи.

– Не надо, Кори. Я знаю, что ты не хотела обидеть девушку.

– Ну зачем я дала волю своему дурному языку? Я заслужила все, в чем он меня обвинил. И даже хуже того. – Она повернулась к Акеле. – Мне действительно очень жаль.

Толстуха нахмурилась.

– Ты поступила дурно, Колина, но мне теперь все стало понятно.

– Что понятно?

– То, что твой отец был тем самым мужчиной, которого безумно любила моя Ранелле. Иалека так долго ненавидел его. Теперь я знаю, зачем он отправился на материк, зачем женился на тебе. Он плохо поступил с тобой, да? И тогда ты приехала сюда, чтобы отплатить ему. Господи, ненависть – отвратительная штука! – Она покачала седой головой. – Любовь намного лучше.

– Это невозможно, – мрачно заявила Коринн, потупив глаза.

Акела опять покачала головой.

– Подумай о кейки и тогда поймешь, что любить намного лучше.

Коринн вся подобралась, но Флоренс подтолкнула ее к двери, пока она не наговорила еще чего-нибудь лишнего. Остаток дня Коринн провела с Майклом в комнате Флоренс. Акела принесла им поесть. И поступила мудро, не сказав ни единого слова, ни о нем, ни о Джареде, ни о его сестре.

Джареду потребовалось несколько часов, чтобы успокоить Малию. В течение этого времени из патио до них доносились рыдания девушки, от которых разрывалось сердце. И надо же ей было потащиться утром на кухню! Все ее проклятый характер.

Днем Джаред не уехал, а теперь было уже слишком поздно. Она тряслась от страха при мысли о том, что нужно опять увидеться с ним, в особенности наедине. А к ночи ей стало еще больше не по себе, ведь он придет за ней.

Пожелав Флоренс доброй ночи, Коринн поплелась в спальню Джареда. Он был уже там. Стоял у окна и смотрел на цветник внизу, опираясь на раму расставленными руками. Джаред был настолько погружен в свои мысли, что даже не обратил внимания на ее появление. Ей пришлось громко откашляться. Из-за падающей на его лицо тени Коринн не поняла его выражения, когда Джаред обернулся к ней.

– Если ты передумал насчет того, чтобы я спала в этой комнате, тогда я…

– Заходи, Коринн, – сказал он. – Ты – моя жена, и эта комната настолько же твоя, насколько и моя. Я ведь уже говорил, что других свободных комнат в доме нет. К тому же мне не хочется, чтобы ты утруждала свою горничную из-за того, что мы с тобой не можем поделить одну спальню.

– Ей все равно.

– А мне – нет.

Голос не был ни грубым, ни резким. В нем, скорее, звучала усталость.

– Только я больше не лягу на эту кушетку, – предупредила она. – У меня с ночи шея до сих пор, как деревянная.

– Располагайся, где хочешь.

– Ты не будешь… – Коринн остановилась на середине предложения и покусала губу.

– Я не буду… – ответил он.

Закрыв дверь, Коринн подошла к кровати, на которой Акела уже разложила ее ночную сорочку. Она взяла ее и направилась в ванную, но, остановившись на пороге, медленно повернулась к Джареду.

– Мне… Я действительно очень жалею о том, что случилось сегодня утром. – Хорошо, что она видела лишь его спину, Джаред не обернулся. – И не собиралась специально сделать твоей сестре больно. Откуда я могла знать, что ей ничего не известно об обстоятельствах смерти матери?

– Я понимаю, – тихо произнес он. – Все закончилось, поэтому забудь.

«Разве я смогу?» – хотелось сказать ей. Но она тихо зашла в ванную и осторожно закрыла дверь. Потом быстро переоделась при неярком лунном свете, который шел от нескольких окошек, расположенных под потолком. Когда она вернулась в спальню, Джаред так и стоял у окна, глядя на возвышавшуюся вдали гору с крутыми откосами подножия.

Коринн легла в кровать, а потом, поколебавшись, спросила:

– Ты не будешь возражать, если я погашу лампу?

– Давай-давай, я немного погодя тоже лягу.

Заснуть было невозможно. Прошло много времени, прежде чем Джаред покинул свой пост у окна и подошел к кровати. Коринн прикинулась спящей, а сама слушала, как он раздевается. Когда Джаред лег, напряженно замерла.

Он лежал близко, очень близко, настолько, что ей поневоле вспомнилась их брачная ночь ровно год назад. Теперь она уже больше никогда не испытает того волнующего наслаждения, его сильные руки больше не обнимут ее, его губы не коснутся ее губ, она больше не почувствует себя покорной. И ей тотчас захотелось, чтобы эти руки ласкали ее, захотелось всем телом ощутить на себе тяжесть его тела. Зачем они разрушили то, что могло бы у них сложиться?

Кровать качнулась, и Коринн почувствовала, что Джаред смотрит на нее. Она не открыла глаз и затаила дыхание.

– Прости меня, Колина, – шепнул он и, повернувшись к ней спиной, отодвинулся на самый край.