Рай

Накануне отправления разразилась буря. Сначала поутру поднялся сильный ветер, он нес тучи пыли и сухих веток по дорогам и пустырям. К середине дня пыль сгустилась настолько, что солнечный свет померк, все было покрыто слоем скрипучего песка. Потом ветер внезапно стих и на мир опустилось великое молчание, самый громкий звук заглушался толстым слоем пыли. Если кто-то пытался заговорить, ему в рот набивался песок. Затем ветер поднялся снова, на этот раз принеся шквальный дождь, который лупил струями по домам и деревьям и обрушивался на каждого, кто еще не нашел себе укрытия.

Через несколько минут дождь превратился в затяжной ливень, его шум прерывался лишь треском сломавшегося дерева или отдаленным рокотом грома. Носильщики и товары были рассеяны этой бурей, судя по тревожным крикам и воплям, кто-то, похоже, пострадал. Когда среди дня наступила тьма, носильщики стали призывать Божье имя и молить о милосердии, чем навлекли на себя гнев Мохаммеда Абдаллы.

— С чего Богу проявлять милосердие к невежественным тварям вроде вас? — орал он, слова его с трудом различали те, кто стоял рядом. — Это всего лишь буря. Почему вы так себя ведете? Ой-ой, змея проглотила солнце! — передразнил он, вращая бедрами в издевательской пародии на бабское поведение. — Ой-ой, горе-злосчастье! Дурной знак! Ой, путь нам преградят демоны! Так спойте же песенку, чтобы рассеять злые чары. Или сожрите мерзостный порошок, которым вас снабдили знахари! Что, неужто не знаете каких-нибудь заклинаний? Может, зарежете козу и погадаете по желудку? Вы одержимы страхом перед демонами и всякими предзнаменованиями, а еще называете себя людьми чести и важничаете. Ну же, спойте песню, чтобы отогнать злую волшбу.

— Я полагаюсь на Бога! — вскричал Симба Мвене. — Тут не все трусы.

Мохаммед Абдалла смерил его пристальным взглядом. Он стоял под дождем, вода текла с него ручьями. Он словно тщательно взвешивал и слова, которые произнес Симба Мвене, и как тот держался, когда их произносил. Затем мньяпара усмехнулся с тщательно отмеренной злобой и кивнул. В бурю Мохаммед Абдалла вновь стал самим собой, в хаосе он метался и орал с упоением.

— Хайя, хайя, — подгонял он носильщиков. — Если не хотите, чтобы я расписал вам задницы тростью, угомонитесь-ка живо. Посмотрите на сеида: он рискует потерять куда больше, чем вы. Что у вас имеется, кроме жалкой жизни, которая никому не сдалась? А у сеида — его богатство и богатство, которое вверили ему другие люди. Он должен заботиться и о вашем благополучии, не только о своем. У него от Бога дар вести дела. У него красивый дом, куда он хочет вернуться. Все это он может утратить, но разве он носится по двору, кудахча, как курица с яйцом? Демоны! Сотню демонов и тысячу ифритов вам в глотку, если не прекратите этот галдеж. Делом займитесь, укройте провизию и товар! Хайя!

Дождь не стихал до поздней ночи, к тому времени постройки обрушились, скот унесло потоком, животные тонули в огромных лужах, вспененных яростной бурей. Сорвало крыши с уборных, переломилось и рухнуло одно из хлебных деревьев на росчисти. Чудом уцелели голубятни, так сказал Хамид. Во дворе до утра жгли факелы, носильщики и охранники пытались спасти все, что могли. Теперь уж они переговаривались бодро, порой поливая друг друга насмешливой бранью, выкрикивая ругательства. Они изумлялись царившему вокруг хаосу и разрушению, но вроде бы не были ими удручены.

Утром, когда все было готово, дядя Азиз подал сигнал.

— Хайя! — сказал он. — Доставьте нас вглубь страны.

Мньяпара возглавил процессию, он держался очень прямо, несмотря на боль в плече, задирал голову с презрительным высокомерием аристократа. Ему было трудно сохранять прежнюю осанку, он знал это и все же надеялся, что сумеет произвести достойное впечатление на этот наемный сброд и на грязных дикарей, мимо которых шествовал. Чтобы подчеркнуть размах нынешней экспедиции, к барабанщику и трубачу добавили двух горнистов, целый оркестр. Первым вступил рог сива, его протяжные, внушающие почтение звуки пробуждали в каждом тайную тоску, а затем присоединились остальные музыканты и возвеселили сердца путешественников, шагавших в неведомые земли.