Радуга ярких проказ

Заливисто, как соловей.

Вот только уйди от кормушки,

На жрачку её не глазей!

Пустота и виват

Пустота моей души –

Шар в незримой оболочке –

В клетке рёберной, в тиши

Вяло бьётся в уголочке.

Тело — старый дирижабль,

Приземлённый на кровати.

Он обшивкой хил и дрябл,

С неполадкой в агрегате.

Думы — вольный стратостат,

Сбросивший балласт сомненья,

С ярким лозунгом: «Виват

Дерзким мыслям и свершеньям!»

Запчасти

былой любви

Безумцы

Унесённые ветром,

Опалённые солнцем,

Освящённые кедром

На изломе эмоций.

Потерявшие счастье,

Проскользнувшее мимо,

Знали: это ненастье

Будет необратимо.

Пережившие страсти,

Обострённые чувства,

Мы любовь на запчасти

Разобрали в безумстве.

Спальня

Бездушен воздух этой спальни,

В ней постоянный полумрак.

Слова и ласки ритуальны,

Бессилен афродизиак.

Привычка дремлет на подушке,

Унынье прячется в углу,

Раздор храпит на раскладушке,

Крестом тень рамы на полу.

На тумбочках очки, таблетки

И аппликатор для спины.

Шкафы закрыты на секретки,

Они скелетами полны.

Река полночных дум

Мои стихи — из слов компот –

Перебродили в брагу,

Пою обильно от щедрот

Любителей ватагу.

Мои слова, как пузырьки

В шампанского бутылке,

Несутся наперегонки –

Легки, остры и пылки.

Моих полночных дум река

Чугунна и свинцова,

Она смердит издалека,

Мечтами нездорова.

На дыбе наслаждений

Хриплю на дыбе наслаждений,

Поправ святые алтари.

В плену чертовских искушений

Мелькают шустро январи.

Азарт то теплится пассивно,

То разгорается огнём.

Веду игру интуитивно

Под жарким солнцем и дождём.

Часы бегут, петляют сутки,

Летят недели мишурой.

Мелькают смутно проститутки

И тают, словно снег весной.

Успех сменяет пораженья,

Всегда есть повод взять стакан.

Мерзки, противны отраженья –

В трюмо то боров, то баран.

Спиртное льётся водопадом,

Бутылок марширует рать,

И кажется, зловонным адом

Меня уже не испугать.

В итоге протестует печень,

Прося прервать неравный бой.

Я, понимая, что не вечен,

Бреду, поверженный, домой.

Но снова бес стучит по рёбрам,

Как будто это клавикорд.

В мгновенье я побрит и собран –

Звучит любви хмельной аккорд.

Цветут изысканные ласки,

Дымит безудержный разврат,

Блудливого порока маски

Идут в загуле нарасхват.

Оставлю ниву прегрешенья,

Пнув сладострастия гран-при.

Начну вымаливать прощенье

У белокрылого жюри.

Я живой

Пока гудят машины в спину,

Сигналят нервно на пути,

Я понимаю, что не сгину

И не протухну взаперти.

Пока меня везут трамваи,

Звонками радостно гремя,

Заходятся дворняги в лае,

Зло по-собачьему клеймя,

Кусают оводы у речки,

Пищат над ухом комары,

Сверчок старается у печки

Избавить в бурю от хандры,

Пока хоть кто-то помнит номер,

Звонит ночною мне порой,

Я понимаю, что не помер,

И ощущаю, что живой.

Неуставной день

По подстриженной салатовой траве

Совершаю променад на голове.

Пусть соседи обвиняют в шутовстве –

Масса запахов приятных в мураве.

Предо мной снуют букашки по листам,

Муравьи бегут гуськом по волосам.

Стал я ближе к распустившимся цветам

И, мне кажется, к парящим облакам.

Разливается приятный летний зной,

Трескотня цикад звучит наперебой.

У меня сегодня день неуставной –

Кверху пятками фланирую бухой.

Без иллюзий

Иллюзий нету, нет сомнений,

Я облапошен в первый раз –

За сонм доверчивых решений

Низвергнут грубо, напоказ.

Считал себя непобедимым

И умудрённым в мелочах,

Старался быть невозмутимым,

Не суетиться впопыхах.

Сопутствовал успех и слава,

В глазах завистников почёт,

Росла поклонников орава,

Карьеру ждал волшебный взлёт.

Жизнь расстилалась самобранкой,

Обильно благами даря.

Я был знаком с её изнанкой,

Сроднился с ролью главаря.

Смертельный грех — моя гордыня –

Однажды подло подвела.

Я думал, что создал твердыню,

Идут безоблачно дела.

Но всё накрылось медным тазом

В один кошмарный, скверный миг.

Я сглазил бизнес чёрным глазом,

Хвалясь, что многого достиг.

Порой удачи ослепляют,

Довольства шоры застят путь,

Чутьё бахвальство притупляет,

В силках бравады гибнет суть.

Не ясновидец — простофиля,

Не прорицатель, а глупец,

Герой дурного водевиля,

Самовлюблённейший слепец.

Стал мир бескрылым и бесцветным,

Уныньем — радостный подъём,

Блестящий облик — неприметным,

Дуб кряжистый — трухлявым пнём.

Простой

Встал завод стихолитейный,

Чистых рифм на складе нет,

В управленье дух портвейный

И заветренный фуршет.

Недостача аллегорий –

Броских, свежих, как заря,

Ярких жизненных историй,

Уносящих за моря.

Из-под строф пусты паллеты,

Ассонансы на нуле,

Прошлой радости буклеты

В винных пятнах на столе.

Словари лежат бездарно

В стопке, словно кирпичи.

Белые листы вульгарно

В чёрной смотрятся ночи.

Пропит дактиль и анапест,

Амфибрахий сдан в залог.

Пир был яр и разухабист,

В дело шли коньяк и грог.

Гонорар обмыт удало

И растрачен на все сто.

Сколько б муза ни ворчала,

А в карманах решето.

За труды пора садиться,

Плавить вирши из слогов,

Чтоб сумел обогатиться

Почитатель пылких слов.

Сентиментальный охламон

Без сожалений, сантиментов

Покину этот бренный мир,

Объектом злых экспериментов

Был я — развенчанный кумир.

Меня сначала приручали,

Кормили ласково с руки.

Цинично позже предавали

Всем обращеньям вопреки.

Я огрубел от вероломства

И закалился от измен,

Пятнал недавние знакомства,

Бездушный, словно манекен.

Искал повсюду дружбы крепкой,

Готовый жертвовать собой,

А плыл оторванною щепкой,

Гоним безликою толпой.