Радуга ярких проказ

И духовного богатства,

Чтобы мир весною пах

В благоденствия садах.

Батальная сцена

На картине вид батальный:

Блиндажи, окопов змеи,

Бой идёт принципиальный,

Ощетинились траншеи,

Бьют орудия прицельно,

Пушки, словно сигареты,

Дымом теплятся смертельно,

От стараний разогреты.

Осмотрел я поле битвы,

Пехотинцев в грязно-сером,

Почитал светло молитвы

И закрасил сцену мелом.

Эстафета

Призывно даль синела впереди,

Дорога представлялась бесконечной,

Теснились чувства светлые в груди.

Но жизнь сурова к юности беспечной.

Стрелой промчались в школе десять лет,

А это были искренние годы!

Для нас был двор — всемирный интернет,

На пирожки шли скромные доходы.

Потом борьба за средства и престиж…

Коровьим языком слизнуло время.

Стал филином когда-то шустрый стриж,

Познав проблем мучительное бремя.

Остановить течение нельзя,

Река бежит, потом впадает в Лету.

Уже мне не уместна роль ферзя,

Пусть внуки продолжают эстафету.

Что слетает с языка

Ты взгляни на эти руки –

Вот мозоль от турника.

Ты послушай эти звуки,

Что слетают с языка.

В них изящные восторги

Бьют литаврами побед,

Кружевные отговорки

От общенья тет-а-тет,

Обнажённые шептанья,

Придыхание в ночи,

Откровенные признанья,

Онеменья сургучи,

Колокольчики фальцета,

Всхлипы горестных обид,

Рифмы страстного памфлета,

Раздражения пластит,

Опьянения мычанье,

Молодецкий дерзкий свист,

Недовольное ворчанье,

Самохвальство: «Я артист!»,

Прозорливые сирены,

Обвинений грозных гром,

Позитивные рефрены,

Восхищение вином,

Седовласое пыхтенье,

Радостей интимных трель,

Краснощёкое смущенье,

Нецензурная шрапнель,

Бестолковой ссоры грохот,

Алчности манящий звон,

Беззаботный детский хохот,

Легкомысленный шансон,

Нестерпимой боли стоны,

Важного решенья дробь,

Неприличные жаргоны,

Удалой, хвастливый трёп,

Ярые призывы к битве,

Фейерверки озорства,

Покаянные молитвы

И прощальные слова.

Дупло воспоминаний

В моём дупле воспоминаний

Роятся пчёлы мелких бед.

Они свидетели страданий –

Где отроку добыть совет?

В нём белки первых строк лиричных –

Всегда я рыжих обожал,

Но после оргий эротичных

Частенько бурный ждал скандал.

Там совы муторных бессонниц

Пугают уханьем в ночи,

Прочь гонят трепетных поклонниц,

Молчанья плавят сургучи.

Клубками копошатся змеи

Сомнений, тягостных обид.

Лежат завалы ахинеи,

Проступков глупых свален стыд.

Бурундуки благих стремлений

Корпят там с ночи до утра.

Зарубки взлётов и падений

Покрыла быта мошкара.

А верховодит леший пьяный –

Певец, гуляка, балагур.

Скрывает смог годов туманный

Шлейф бесшабашных авантюр.

Тяжёлая болезнь

Моя любовь — тяжёлая болезнь.

Мне тошно одинокими ночами.

Жизнь тянется — степи унылой песнь –

Без вихрей счастья, страстного цунами.

Мигрень ошибок мучает подчас –

Не смог найти подхода к чаровнице,

Бежал за каждой юбкой, ловелас,

Не торопился, каверзный, жениться.

Мне кажется, я сильно близорук:

В дали годов не вижу облик милый,

Забыл про арабески нежных рук,

Склеротик недоделанный строптивый.

Видения преследуют меня,

Мерещится, что голос долгожданный,

Как прежде, разливается, звеня,

И завлекает кротостью обманной.

Сердечный ритм — без дерзких гистограмм

На клетчатой бумаге, словно в дымке.

Её портреты в спальне тут и там –

Моей любви рентгеновские снимки.

Глаз алкоголя

Хмель развёл в бокале плечи

И янтарный щурит глаз.

Догорают мерно свечи

Под журчанье нежных фраз.

Разрушая безразличье,

Бродит в венах алкоголь.

Ты, надев костюм приличья,

Исполняешь тонко роль

Покрасневшей недотроги,

Но грядёт желанный час.

На твои шальные ноги

Из фужера смотрит глаз.

Твой выбор

Сытость приносит тревоги,

Бедность покорна судьбе –

Не беспокоят залоги,

Если сиротско в избе.

Чахнет над златом достаток:

Как сохранить капитал?

Бизнес непрочен и шаток,

Кризисы бьют наповал.

А бедолаге нет дела

До котировок валют –

Мизерны вехи удела,

Скромен домашний уют.

Нет зато яростных срывов,

Нервных, бессонных ночей,

Страшных тревог рецидивов

Под наблюденьем врачей.

Любит спокойствие скудость,

Тихий, размеренный ритм,

Чужда ей жизни абсурдность,

Кротость — её алгоритм.

А толстосум постоянно

Хочет достать до небес,

Рядом с ним в жерле вулкана

Крутится алчности бес.

Нет безмятежного счастья,

Мним олимпийский покой.

Штиль — иль доходов ненастья?!

Выбор всегда за тобой!

Бутон души

С неосторожным любопытством

Он созерцал бутон души

И препарировал с бесстыдством,

Делил богатство на гроши.

Переживанья дней сопливых,

Лет конопатых кровоток,

Боязнь плетей несправедливых,

Всегда развязанный шнурок…

Хранить не стоит хлам приватный –

Тетради, марки, дневники,

Весь этот мусор пубертатный –

Густым сединам вопреки.

Прогулки ночью род луною

И первый робкий поцелуй

Давно отжили, бог с тобою,

Очнись и больше не пасуй!

Ты был удачливым порою,

С фортуной ветреной на ты,

Легко командовал толпою,

Чурался наглой клеветы.

Что от империи осталось?

Где твой финансовый успех?

До жалкой кляксы дело сжалось,

В карманах множество прорех.

Да, ты влюблялся откровенно,

В надеждах долго пребывал,

Всё отдавал самозабвенно,

Но завершился страстный бал.

Быт — холостяцкая однушка,

Собранье брошенных вещей.

Не динамит ты, а хлопушка,

Забытый, брошенный кощей.

Не пригодился даже детям,

Хоть над пелёнками дрожал…

Рассеял память по кассетам

И смотришь, словно сериал.

Бутон души завял безвольно.

Он саркастично хохотал.