Радуга

— Через пару минут вас станут сопровождать две машины безопасности с территории Франции. Продолжайте следование до пункта назначения.

— Не отклоняйтесь от курса, — еще раз повторил голос, — с вами все в порядке, ситуация под контролем.

Наверное, на том конце нервничали.

Мы посмотрели друг на друга — все было и так понятно. Нас стало еще на три человека меньше. Это глупо и нелепо — вот так вот погибнуть. Избежать смерти, выходить сухим из воды на протяжении более десятка успешных операций. И погибнуть. На своей планете, в самом безопасном положении. Из-за глупой катастрофы, так не бывает.

— Мы следующие, — не дрогнувшим голосом сказал Виктор.

— Не пори чепухи, — громко сказал я. — Кто сказал, что они погибли, они еще живы, сейчас их найдут, — срывающимся голосом закричал Миша.

Виктор отвернулся к окну и замолчал.

— Прекрати истерику, тебе не идет, — сказал Володя, — они погибли. Прямо сейчас. Пару минут назад — их уже не спасти. Лучше, пожелай удачи нам.

— Неужели:

— Как так, что случилось:

Два медика сзади встревожено переглядывались и смотрели на нас.

Я качнул головой, и бросил взгляд на пилота — он сидел, не отрываясь — вот это выдержка, позавидовал я.

— Успокойтесь, через сорок пять минут мы долетим, тем более нас конвоируют, — тихо проговорил я.

— Вы думаете, это был несчастный случай? — спросил один из медиков.

— Тогда откуда здесь полиция? Зачем нас тогда сопровождают, и почему мы не совершили экстренную посадку? — взвился Миша, уже не выдерживая. Он хотел сказать что-то еще, но наткнулся на ледяной взгляд Владимира, и замолчал. Повернулся к себе и стал смотреть в окно, на корпуса летевших рядом полицейских машин.

До Подмосковной спец-станции долетели незаметно. Выходили из машины, как во сне. Нас уже встречал, наверное, весь персонал стационара. К нам все подходили и подходили люди. В белых халатах и униформе. Предлагали успокаивающие препараты, и чуть ли за шиворот пытались увести нас с аэродрома. Но мы лишь стояли, и глотали холодный осенний воздух, не в силах сделать ни шага.

* * *

Это — значит солнце и берег. Это — значит море и соленый ветер. Это — значит тот далекий край, который снится тебе по ночам. Там, где ты однажды был. И то место, куда ты снова хочешь попасть. — Тем более, в последнее время изменилась ситуация с объектом «Радуга». А вот это уже серьезно. Это вам не мелкие, пускай и очень жалящие и обидные удары террористов и мелкие войны. Человек в футболке развернулся так, чтобы его видели как можно больше собравшихся. Но повезло не всем, например, к генералу ему пришлось повернуться спиной. Он оборвал генерала на полуслове, как будто так и должно было быть:

— Аномалия, по-простому «Радуга», становится нестабильной. Нам еще непонятно, чем это может грозить. Есть информация, что планеты, которые находятся за Малым Кольцом, и по нашим сведениям входящим в эту коалицию, нашли какие-то ключи к управлению аномалии. Чем это может нам грозить — пока неясно.

Человек замолчал и оглядел нас. Кто-то поднял руку и спросил, а в чем проявляется нестабильность. Генерал посмотрел на него, но сказать не успел. Его опередили:

— Это не в вашей компетенции, и поверьте мне, у вас не хватит знаний понять, в чем дело.

Вопрос по существу был глупый, тем более, что пока дают вводную задавать вопросы не следовало, но нетерпеливых хватало везде.

Я сидел и вспоминал события прошедших пяти дней. Почти такое же совещание, только без людей там было поменьше было. И не было этого парня в майке.

— На людей Управления оказывается давление. Причем упор делается на исполнителей. Законников. То есть членов монад, нашу силу. За последний год было уничтожено их целых две. И шесть человек из вашей, — кивнул мне генерал. Его звали Геннадий Георгиевич. Шестьдесят лет, всегда подтянутый, и готовый. — Террор-группа на площади, — он кивнул мне, — мусоросборщик, взрыв Веги-5 около Солнца, и трагическая катастрофа катера — все это давление на вас. Вас пытаются убрать. Причем очень профессионально. Та террор группа, которую вы захватили на Черногорке, всего лишь отвлекающий маневр. Мы отвлеклись, и не успели.

— Сейчас мы разбираемся в истинных причинах, — генерал замолчал, а потом сухо, собравшись с силами продолжил, — вынуждены признать, что нас обыграли. В данный момент мы прорабатываем все варианты, — он помолчал. — Все, свободны. Управление берет на себя опеку над вами — проживание в специально охраняемых корпусах, — он встретил наши взгляды, — кто не хочет, подписывайте бумагу об отказе от опеки. О следующей встречи вас уведомят. И еще, будьте осторожны.

Мы встали, попрощались, все молча подписали бумаги и вышли из здания, кто куда. Ни кто не сказал ни слова, только Миша проронил:

— Ну и дела…