Радищев

Вернувшись в Россию, Радищев приступает к изучению всей предшествовавшей литературы. В центре его внимания оказывается Ломоносов. Не ограничиваясь книгой, он знакомится с народным творчеством—сказками, сатирическими стихами, былинами и прежде всего песней. Уже по дороге в Петербург, когда он возвращался из Лейпцига, как только миновали «межу, Россию от Курляндии отделяющую», русская песня обступила Радищева. Пели ямщики, пели женщины у детских колыбелей, пели девушки, водя хороводы, пели бродившие по селениям нищие, слепцы, бобыли. Много и после этого приходилось ездить Радищеву по России, и это живое общение с народом помогло понять неведомое ему дотоле духовное богатство. Так, в песнях открыл он «скорбь душевную», «образование души нашего народа».

Отлично знавший западноевропейскую литературу, читая ее в подлинниках, Радищев имел возможность в сравнении уяснить себе все своеобразие плодотворной работы русских писателей, всю неповторимую самобытность создаваемых ими произведений. «Разговор с Анакреоном» Ломоносова, представляющий собою первый развернутый манифест русской литературы, формулировавшей основы национальной эстетики в открытой борьбе с враждебными ей нормами европейского искусства, «Телемахида» Тредьяковского, «Сатиры» Кантемира, «Трутень» Новикова убедительно свидетельствовали об этой самобытности. Судить творчество русских писателей по канонам искусства, господствовавшего во Франции, Англии и Германии, было невозможно. Лишь творчество Сумарокова и его школы отчетливо соотносилось с образцами общеевропейского классицизма. Но то была открыто дворянская, классовая литература, и она была чужда Радищеву и своими «монаршистскими» идеями, и проповедью «доблести дворян», и своей рационалистической, нормативной поэтикой.

Деятельность Кантемира открывала плодотворную эпоху в развитии русской литературы. По словам Белинского, «сатирическое направление со времени Кантемира сделалось живою струею всей русской литературы»¹⁰. Оно было «благодетельно» и «важно». На этой-то почве и могла появиться и пышно расцвести сатирическая журналистика 1769 года и писательская деятельность Новикова в журналах «Трутень» и «Живописец». Руководствуясь живой потребностью русской жизни, Новиков смело отрешается от канонов классицизма и нового, идущего с Запада искусства—сентиментализма, и создает свою эстетику «действительной живописи».

Новиков-писатель требовал, чтоб объектом искусства был действительный, исполненный мучительных контрастов и противоречий мир. В этом мире, обусловленный данным социальным бытием, живет человек. Изображение должно объяснить его характер, порожденный данными социальными условиями. Требуя от литературы активного вмешательства в жизнь, Новиков именно поэтому оружию сатиры верил больше всего.

В дальнейшем «действительная живопись» получает новый расцвет в творчестве Фонвизина, и особенно в его комедии «Недоросль». В этом произведении, написанном как бы в нормах классицизма, главным оказывается то, что разрушает классицизм,—реальная, конкретная, точно изображенная помещичья Россия, люди, поведение которых обусловлено их социальным бытием, в самодержавном государстве Екатерины И. Так перед Радищевым отчетливо предстала самобытная линия развития русской литературы—сатирическое направление, определяемое

Циально-политическими условиями жизни писателей крепостнического государства. Именно критика рабства и деспотизма рождала принципы реального, конкретного, достоверного изображения действительности.

Но критическое начало счастливо дополнялось утверждением. Русской литературе не был свойственен скептицизм и пессимизм. Рядом с отрицателем Кантемиром стоит Ломоносов с его утверждением великого будущего России, с его верой в творческие силы народа. На первом этапе развития эти два начала еще разъединены. У Новикова они сливаются.

Закладывая основы для будущего расцвета критического реализма, Новиков своей художественной практикой показал, что обличение должно неизменно сопровождаться утверждением. Вскрывать язвы социального бытия России, описывать «рабство и бедность», мучительство и тиранство всевозможных Трифон Панкратьевичей и Григорий Сидоровичей, рисовать правдивые картины «разоренных деревень», страдающих в них Филаток с «малыми ребятами» писателя обязывал долг гражданина. Но чувство, заставляющее «снимать личину», есть чувство патриотическое, оно продиктовано любовью к своему угнетенному отечеству, к своим порабощенным «еди-ноземцам». Вынуждаемый «бедоносными» устоями жизни на сатиру, на критику, на обличение, художник «с великим содроганием чувствительного сердца начинает описывать некоторые села, деревни и помещиков их». Это чувство боли за Россию и ее народ, этот патриотизм и определил положительное, утверждающее начало в художественном творчестве Новикова.