Радищев

Создавая журнал с целью вынести на широкое общественное обсуждение вопросы, поднятые и не решенные Комиссией, Новиков тем самым выступал против намерений Екатерины потушить возникший было пожар. Эта антиправительственная программа подкреплялась и смелыми заявлениями о неблагополучии в государстве просвещенной монархини: напечатанные в «Трутне» десятки статей утверждали, что в судах, воеводствах сидят взяточники и воры, а в деревне хозяйничают распоясавшиеся помещики. Уже все это отчетливо характеризовало воззрения Новикова, далекого от иллюзий насчет характера русского самодержавства. Поэтому, когда Екатерина, разгневанная «жужжанием» «Трутня», прикрикнула на него со страниц «Всякой всячины», Новиков принял вызов и вступил на путь разоблачения так усердно и любовно создаваемой императрицей и ее французскими друзьями легенды о «просвещенной», «мудрой», «человеколюбивой», «справедливой монархине».

Издание Екатериной журнала «Всякая всячина», выступление ее в качестве писателя было исполнением все того же плана демонстрации просвещенного характера ее правления. Екатерина старалась как можно прилежнее исполнить весь комплекс дел и поступков идеального государя. Вот она законодатель—пишет Наказ, собирает Комиссию, внимательно слушает избранников нации, желая на основе выясненных таким образом нужд написать новые законы и осчастливить своих подданных. Буквально это она и писала Гримму, рисуя себя в качестве идеального монарха: «Мое собрание депутатов имело успех потому, что я сказала: вот мои принципы, изложите ваши жалобы—где вам жмут сапоги? Давайте лечить: у меня нет системы, я стремлюсь к общему благу; оно составляет мое благо, ну, работайте, создавайте проекты, вырабатывайте свои мнения. И они начали приходить, перетряхивать материалы, говорить, мечтать, спорить, и ваша покорная слуга слушала, совершенно безразличная ко всему, что не было общей пользой, всеобщим благом». Читая эту идиллическую картину работ Комиссии, специально сочиненную для французских друзей, нельзя не отдать должного Екатерине: она умела мастерски творить легенду о себе. Вот теперь она издает журнал, выступая в нем писателем-сатириком,* желая словом своим исправлять подданных, приглашая писателей присоединиться к ней, разделить ее труды.

Новиков и принялся за разоблачение этой лжи; он задался целью сорвать маску просвещенного монарха с Екатерины-писателя, показать обществу подлинное лицо монарха-деспота, занимающегося литературой.

В Комиссии спорили, полемизировали друг с другом депутаты враждебных лагерей—демократы и дворяне. На страницах «Трутня» разгорелась беспримерная в России политическая полемика между частным лицом, демонстративно отказавшимся от службы государыне, писателем, занявшимся общественной деятельностью, и всесильным самодержцем, играющим роль просвещенного

монарха. Используя последнее обстоятельство, он притворился, что ему неизвестно, кто истинный автор статей в журнале «Всякая всячина», что ему неизвестно участие русской императрицы в ее собственном журнале, и повел решительную и беспощадную борьбу с ним. Действуя умно и талантливо, он системой намеков создал образ этого коронованного автора политических статей в правительственном журнале. Этот автор—«пожилая дама» нерусского происхождения, плохо владеющая русской речью, притворяющаяся мягкосердечным и либерально настроенным писателем, а в действительности являющаяся «неограниченным самолюбцем», претендующая быть «всемирным возглашателем истины», «наставником молодых», принимающая только похвалу ее таланту, не знающая удержу в своем самодержавном гневе и оттого беспрестанно угрожающая своим противникам «кнутами да виселицами». В сатирическом образе, созданном Новиковым, все сразу узнали Екатерину. Мужество писателя, решившего показать обществу истинное лицо Екатерины-самодержицы, отважное разоблачение легенды о просвещенном характере русского абсолютизма, так любовно создаваемой самой Екатериной, привлекли всеобщее внимание, вызвали сочувствие многих. Журнал Новикова стал пользоваться огромной популярностью. Потребовалось увеличить его тираж. Выпущенное в том же 1769 году второе издание немедленно разошлось. Все попытки Екатерины средствами полемики уговорить Новикова кончились неудачей. Пришлось признать себя побежденной и отказаться от роли монарха-писателя, прекратить свою литературную деятельность, закрыть свой журнал «Всякая всячина» с тем, чтобы полицейскими мерами прекратить деятельность Новикова. В самом начале 1770 года его «Трутень» был закрыт.