Радикальное принятие. Как исцелить психологическую травму и посмотреть на свою жизнь взглядом Будды

Если мы, подобно Саре, чувствовали глубокую эмоциональную обделенность, привычка к цеплянию (или ярко проявляющееся зависимое поведение), скорее всего, будет устойчивой и сильной. Но тем не менее пусть сильное желание все равно будет порой возникать, со временем даже самые навязчивые и стойкие его проявления не обязательно будут вести к страданию. Ощущение тревоги и желания могут быть неприятными, но, как мы видели в случае с болью, страдание – это вопрос выбора. Мы страдаем, когда наше желание или стремление к чему-либо определяет и ограничивает наше переживание того, кто мы есть. Если мы встречаем ощущения, эмоции и мысли, вызванные желанием, с радикальным принятием, мы перестаем отождествлять себя с жаждущим «я» и воссоединяемся с нашей подлинной сутью.

Находимся ли мы на ретрите по медитации или посреди суетной жизни, практика радикального принятия желания по сути одна и та же. Мы делаем паузу и отпускаем наше мысленное или физическое стремление к удовлетворению на время, достаточное для того, чтобы распознать, как наша личность сжалась до чувств и мыслей жаждущего «я». В этой паузе мы перестаем винить себя за наличие желания и мягко позволяем ему существовать, как оно есть. Мы приглашаем желание на чай, осознанно переживая все ощущения в теле, бдительно замечая эмоции и мысли, которые возникают в уме. Когда мы сохраняем такое осознавание – ясное, сочувственное, не цепляющееся и не отталкивающее, – мы разрушаем привычные шаблоны ответных реакций, которые погружают наше тело, сердце и мысли в желание. Поступая так, мы становимся более свободными и обретаем возможность выбирать, как жить.

Чего мы хотим на самом деле

Великий тибетский йогин Миларепа много лет провел в уединении в горной пещере. Во время одной из практик он увидел содержимое своего ума как проекции. Его внутренние демоны похоти, страсти и отвращения появлялись перед ним в виде прекрасных соблазнительных женщин и ужасных гневных чудовищ. Встречаясь лицом к лицу с этими искушениями и страхами, Мила-репа не поддавался им, но вместо этого пел вслух: «Как прекрасно, что вы пришли сегодня, вы должны прийти и завтра… время от времени мы должны разговаривать».

За годы интенсивной практики Миларепа понял, что страдание возникает, только если демоны соблазнили тебя или ты пытаешься с ними бороться. Для того чтобы обрести свободу в их присутствии, ему пришлось осознанно пережить эти состояния такими, как они есть. В одной из историй о его свершениях рассказывается, как пещеру Миларепы заполнили демоны. Определив самого сильного, главного, демона в толпе, Миларепа сделал великолепный ход – он положил свою голову демону в рот. И в этот момент полной капитуляции все демоны исчезли. Все, что осталось, – это яркий свет чистого осознавания. Как говорит Пема Чодрон: «Когда уходит сопротивление, уходят и демоны».

Без сомнений, я всеми силами сопротивлялась желаниям, которые подпитывали мою «Любовь во время випасанны». В моих глазах они были демонами, которые пожирали мою духовную жизнь. Когда я наконец поняла, в какой битве участвую, мне тут же пришла на ум история Миларепы. Возможно, «Любовь во время випассаны» была вовсе не врагом моей практике, а естественным опытом, который мог послужить моему пробуждению. Каково бы это было – приветствовать демона желания, «поговорить» с ним, как это сделал Миларепа? Я приняла решение отбросить сопротивление, чтобы распознать энергию, которая двигала моим жаждущим «я».

В следующие дни каждый раз, когда я осознавала, что снова погрузилась в свои романтические иллюзии, я помечала их как «эротическая фантазия» и обращала пристальное внимание на ощущения в теле и на возникающие эмоции. Я больше не избегала своих ощущений и обнаружила, что наполнена волнами волнения, сексуального возбуждения и страха. Теперь вместо того чтобы сопротивляться этим чувствам как демонам, я просто практиковала принятие и с некоторым любопытством исследовала их дальше.

Давящее болезненное чувство в груди раскрылось в глубокую печаль – печаль по всем упущенным мгновениям любви, мгновениям, которые я пропустила, потому что была слишком озабочена или занята, чтобы остановиться и открыться им. Я двигалась между эротической страстью и этим глубоким сожалением о том, насколько я была разъединена с тем, к чему действительно стремилась. Когда ощущения желания или печали становились особенно интенсивными, я снова погружалась в мысли о том, чего не хватает в моей жизни, фантазировала о том, как могу удовлетворить свое желание любви. И хотя я не оценивала фантазии как «плохие», я видела, как они не дают мне соприкоснуться с моим непосредственным переживанием. Они удерживали меня от нежного осознавания – приближения к тому, чего я жаждала больше всего.