Рабство и данничество у восточных славян

С нашей точки зрения, княгиня Ольга, «уставляющи уставы и уроки», восстанавливала порядок, определяющий сбор дани с древлян.⁵⁰² Слово «уставити» в древнерусском языке было полисемичным и означало, в частности, положить, назначить, определить, а слово «устав» — предел, граница.⁵⁰³ Под «уроком» в Древней Руси понимали, наряду с другим, плату, подать, налог.⁵⁰⁴ Сообразуя эти значения, можно предположить, что в летописной фразе «уставляющи уставы и уроки» отразилась регламентация дани, возложенной на древлян: Ольга точно определила ее норму. Обращает внимание некоторое языковое нагромождение, похожее на тавтологию: «уставляющи уставы». Не ближе ли к первоначальному чтению запись, содержащаяся в Летописце Переяславля Суздальского, где сказано: «И иде Олга по Деревьстеи земли с сыном своим, урокы уставляющи…».⁵⁰⁵ Тут, несомненно, речь идет об определении платежей, взимаемых с древлян на основе Двустороннего соглашения, скрепленного, надо думать, клятвой жителей Древлянской земли и присягой Ольги, а. это все к законодательству не имеет никакого отношения, поскольку лежит в сфере традиции и обычая, имеющих давнюю историю. Вот почему нам представляется несостоятельными предположения о введении Ольгой письменных «постановлений» (М. Н. Тихомиров), об Издании ею «уставов» для руководства при сборе дани и осуществлении суда (Л. В. Черепнин), о составлении княгинеи «уставов» и «уроков», упорядочивающие «жизнь княжеского хозяйства», но вместе с тем имеющих и «общегосударственное значение» А. А. Зимин) о принятии киевской правительницей «законодательных княжеских актов, формирующих раннеклассовое право» и укрепляющих «систему социального неравноправия» (М. Б. Свердлов), об установлении Ольгой «государственных правовых норм», действующих на территории «от Среднего Поднепровья до Новгорода» (В.Я.Пеструхин).

Нельзя признать удачной и догадку о том, будто к законодательной деятельности Ольги, встревоженной якобы убийствами дружинников и князей в подчиненных Киеву землях, можно отнести добавление к статье 1 Краткой Правды «аще будет русин, любо гридин, любо купчина, любо ябетник, любо мечник… то 40 гривен положити за нь». А. А. Зимин, высказавший эту догадку, считает, что здесь говорится о «различных видах русина, т. е. дружинника; он мог быть гриднем — просто высшим дружинником, мог быть ябетником, судебным чиновником, мог быть и мечником, сборщиком дани, а потому по долгу службы присутствующим на суде. Он. наконец, мог быть "купчиной" — полукупцом, полувоином».⁵⁰⁶

А. А. Зимин допускает серьезный методический просчет, рассматривая "добавление" к статье 1 Краткой Правды в отрыве от ее предшествующего текста. Если бы он воспринимал данную статью как целое, то, конечно же, заметил бы, что она посвящена взаимоотношениям не князей и дружинников с населением «покоренных земель», а мужей с мужами, или полноправных свободных людей друг с другом («убьеть муж мужа…»). Кроме того, А. А. Зимин опускает упоминаемых в "добавлении" изгоя и словенина: «Аще изъгои будеть, любо словенин». Умолчание А. А. Зимина об изгое и слове-нине, по всей видимости, вынужденное, поскольку эти лица не являлись дружинниками, а тем более князьями-погибавшими в «покоренных землях» от рук классовый врагов — общинников, восстававших против «усиления гнета». Ясно, что наличие изгоя и словенина в ряду "различных видов дружинника-русина» не вязалось с догадкой ученого о законодательстве Ольги, защищавшем «нарождающийся господствующий класс». Поэтому они и были изъяты исследователем из списка тех, за чье убийство была назначена сорокагривенная вира, разумеется, это изъятие легко объяснить вставочным характером записи, относящейся к изгою и словенину. А. Зимин, кстати, придерживался именно такого мнения. ⁵⁰⁷

В одной из ранних своих работ он писал: «Вторая часть ст.1 Краткой Правды содержит в себе, очевидно, вставку, начинающуюся союзом "аще", который обычно свидетельствует о новой мысли составителя закона (аще изъгой будеть, любо Словении")». Вставка, по А. А. Зимину, сделана в 1016 году, когда создавалась Правда Ярослава.⁵⁰⁸ Не составляет большого труда сообразить, что в данном случае «новая мысль составителя» работала над расширением круга лиц, подпадающих под действие старого закона, от чего суть последнего не менялась. Если учесть, что, согласно А. А. Зимину, это были «новгородские общинники» (Словении) и люди, «вышедшие из общины» (изгой),⁵⁰⁹ надо признать несоответствие цели, преследуемой статьей 1 Краткой Правды, предположению исследователя о том, будто она защищала жизнь князей и дружинников, на которую покушались в «покоренных землях». Да и составитель Правды Ярослава не усматривал в данной статье норму, оберегающую безопасность дружинников и князей. Будь иначе, он не включил бы в перечень убитых новгородского общинника или вышедшего из общины человека. Все это убеждает нас в том, что никакого «Добавления в ст.1 Кр. Пр.», принадлежащего Ольге, на самом деле не было.