Рабство и данничество у восточных славян

Мысль об организации Ольгой домениальных владений. получившая широкое распространение в советской Исторической литературе, нам представляется сильно преувеличенной, а осмысление летописных известий — однобоким. Полагаем, что летописец меньше всего стремился отразить в своей записи «владельческий характер» установлений княгини. Он старался рассказать о мерах киевских правителей по упорядочению сбора дани, что потребовало личного объезда Ольгой племоцных территорий, населенных данниками Киева. Отсюд, у него интерес к памятным местам, связанным с личностью «блаженой» княгини. Поэтому он уведомляет своих читателей: «И суть становища ея и ловища и до сего дни».⁴⁸¹ Или: «И сани ее стоять в Плескове и до сего дне».⁴⁸² В одном памятнике встречаем и такую подробность, относящуюся к воспоминаниям об Ольге: «П0 Днепру перевоз ея и до ныне словеть».⁴⁸³ На берегу Волги, в версте от устья Мологи, еще в XVII в. лежал большой камень, который слыл Ольгиным.⁴⁸⁴ А двумя столетиями раньше Ольгиным именем называлась гора близ Пскова.⁴⁸⁵

Эти и другие данные привели Н. М. Карамзина к важным наблюдениям и выводам. «Историки наши, — писал он, — несправедливо думали, что Ольга распорядила в государстве звериную, птичью и рыбную ловлю: здесь говорится о местах, где княгиня забавлялась ловлею, местах известных и в Несторово время под именем Ольгиных».⁴⁸⁶ И еще: «Ольга, кажется, утешила древлян благодеяниями мудрого правления; по крайней мере все ее памятники — ночлеги в местах, где она, следуя обыкновению тогдашних героев, забавлялась ловлею зверей долгое время были для сего народа предметом какого-то особенного уважения и любопытства».⁴⁸⁷

Причину подобных переживаний нельзя понять, абстрагируясь от языческих верований. Киевская княгиня, победившая древлян, а стало быть, и древлянских богов, которые по воззрениям древних принимали деятельное участие в людских делах, в том числе в военных битвах,⁴⁸⁸ воспринималась язычниками как сверхъестественное существо, осененное божественной благодатью. Необходимо также вспомнить о ритуальном значении охоты, которой занимались правители при объезде подвластных им земель.⁴⁸⁹ Охота являлась не только развлечением, но и религиозным ритуалом,⁴⁹⁰ отправление которого властителю предписывал обычай. Стоянки правителей порою отмечались специальными знаками.⁴⁹¹ Отсюда и хранимые народной памятью ольгины «знаменья», «становища», «ловища», т. е. места, освященные присутствием княгини, или, по выражению Н.М. Карамзина, памятники,⁴⁹² а по нынешнему, — достопримечательности. Наглядным подтверждением правомерности такого толкования летописных известий являются сберегаемые еще во времена летописца во Пскове сани, принадлежащие некогда Ольге. Вспомним, что в языческой обрядности сани — весьма важный атрибут верований и ритуалов.⁴⁹³ Весьма показательно и то, что современники летописца оберегали какие-то знаки или следы княгининых «становищ» и «ловищ». В Летописце Переяславля Суздальского сохранилось на сей счет ценное свидетельство: «И суть становища ея и ловища и до сего дни».⁴⁹⁴

Итак, летопись указывает не столько на создание Ольгой своего феодального домена, сколько отмечает священные знаки и места, хранящие память о ее поездках по Древлянской и Новгородской землям.⁴⁹⁵ Летописец, чтобы убедить читателя в правдивости своего рассказа об объезде названных земель, ссылается на известные его современникам достопримечательности, связанные с ее именем. Что касается самих поездок, то они имели целью упорядочение взимания дани.