Работы. Мемуар

Сперва я заметил только, что результат получился очень странный. Напряжения в кристаллической решётке кремния были. Их удалось зафиксировать и измерить. Но они распределялись по объёму образца практически случайно, независимо от близости к преципитатам оксинитрида! Но я вовремя не задумался, как это можно объяснить. А напрасно. Когда я понял это, мне стало очень стыдно. Я всегда старался не заниматься, по возможности, липовыми темами. Публикациями ради увеличения числа публикаций. А тут именно такое исследование и публикацию сделал, никто мне даже не заставлял!

Кто знает, как работает электронный микроскоп, мог уже догадаться. А я вот с ним близко дела не имел. Но такие-то детали знал. Туда вовсе не засовывают образец целиком, как в Оже-спектрометр, например. Из образца сперва с помощью химического травления делают тоненькую плёночку, которую микроскоп сможет насквозь просветить своим электронным пучком. Не такую тонкую, как слой, который анализирует Оже-спектрометр, там вообще несколько атомов. Но такую, что её надо очень осторожно пинцетом переместить на сеточку, и так, на сеточке, поместить в камеру микроскопа. Конечно, хотя я этого не видел, именно так и японцы делали. Ну и какие тут могут быть механические напряжения? Уж точно не те, которые были в исходном образце. Да и вообще, скорее всего, расстояния между атомами (а на самом деле, как я отметил раньше, скорее, между концами цепочек атомов, потому что даже в очень тоненькой плёночке, оставшейся от образца, атомных слоёв чудовищно много) определяются не каким-то напряжениями, а попросту сама плёночка лежит немного волнисто, ну, слегка, как бы это сказать, складчато. Кошмар. Взялся мерить расстояния, как будто передо мной реальная кристаллическая решётка. Вот не надо лезть в чужую область компетенции. В данном случае – электронномикроскопическую. Хорошо, японцы, делавшие снимки, скорее всего, ничего не узнали о моей жалкой пародии на научную работу с их результатами. А ведь оформленная работа так красиво выглядела!

Компрессор

Ещё одна деталь работы в МИСиС. РФЭС стоял в соседней комнате, по отношению к той, где был я с профилометром и цейсовским микроскопом. И компьютером – что-то считать или писать отчёты и статьи. Правда, та самоделка для измерения напряжения пробоя стояла у Малинковича. Ах, да, и Фурье-спектрометр у него же. К счастью. Потому что в «моей» комнате стоял также, подальше от самого РФЭС, его компрессор. Все, наверное, бывали рядом с компрессором, снабжающим сжатым воздухом отбойный молоток? Этот не такой шумный, но всё же. Дело в том, что в РФЭС применена для уменьшения вибрации плавающая подвеска. Он как бы висит на сжатом воздухе. Пришлось мне вспомнить работу в технологическом отделе 1С, взять дома плеер… Дома я его использовал при пылесошении. Вкусы у меня, правда, постепенно изменились, и вместо Бритни Спирс и «Ночных снайперов» я слушал Ольгу Арефьеву и «Yoga for wine lovers». Последнюю узнал, так как там сын играл на клавишных. Не сочтите за рекламу :)

Дела всё хуже

Дела у меня в МИСиС постепенно шли всё хуже. Преподавать я не хотел (поскольку думал, и сейчас тоже думаю, что и не смог бы). Хм, да мне и не особо предлагали. Там тоже конкуренция. Предпочитаются, как я понял, выпускники МИСиС. Что естественно. Так вот, преподавателям институт платил зарплату из получаемых для этого государственных средств. А вот научные работники получали зарплату из ими же самими заключённых контрактов, по темам, полученным от министерства и т.д. Да ещё МИСиС вычитал из этих денег 15% за услуги своей бухгалтерии. Такая вот антинаучная политика, в буквальном смысле. Это ведь учебное заведение, – считала администрация. Ага, по переобучению младших менеджеров на старших.