Работы. Мемуар

К тому же в данной теме они вели речь о нанопорошке железа, используя модную приставку «нано-». Она и в МИСиС так же использовалась. Я видел в газете «Сталь» рассуждения о нанотехнологии, а в качестве иллюстраций были честно приведены фото с масштабом в микронах. Либо ни «учёные», ни корреспондент, ни редактор не понимали, что такое «нано-», либо не понимали, что такое масштаб на фото, либо притворялись на голубом глазу – авось, читатель не разберётся. Или кто-то не знал, а кто-то притворялся.

А с порошком так. Изготовители понимали, что, если бы они действительно получили в шаровой мельнице нанопорошок… допустим даже, откачав воздух, не окисленный… то при открытии мельницы он бы взорвался. Известно, что мелкодисперсные вещества, с их огромной площадью поверхности, очень активно окисляются. Бывают пожары на текстильных фабриках, где в воздуховодах вентиляции скапливается взвесь текстильной пыли, и пр. Я даже читал экзотическую гипотезу насчёт Тунгусского взрыва – это, де, был вовсе не сгоревший в атмосфере метеорит, или ядро кометы, или корабль пришельцев – это всего лишь взорвалась над тайгой необычайно плотная туча мошкары. Так авторы этой экзотической гипотезы объясняли тот факт, что экспедиции не удалось найти на месте взрыва никаких обломков Тунгусского метеорита. Ну, мошкара – всё-таки вряд ли, а вот нанопорошок, даже железа, склонного в большом куске окисляться не очень быстро, взорвётся точно. Разбрасывая фарфоровые или стальные шары – какие там у них в шаровой мельнице. «Учёные» это знали, а может, сперва и нет (раз уж у них магнитное поле выглаживает поверхность кристаллов, немагнитных притом, легко поверить в любое состояние их мозгов). Разок проэкспериментировали и стремились к новым вершинам в память о почивших коллегах. Но надеюсь, люди, постоянно работавшие на шаровой мельнице, всё же знали и их предостерегли.

Что же делать с «нано-»? Заказчики схитрили. По их описанию, размолов железо в нанопорошок, потом они без доступа воздуха спекали его в микронный порошок, и только тогда открывали. Ну и зачем было тогда?.. А-а, нусутх. Главное, они очень старательно разделяли стадии изготовления образцов и их измерения. Они даже не дали сотрудникам МИСиС телефона женщины, изготавливающей образцы. Предоставленные для исследования, образцы были помечены: вот эти пробыли на воздухе столько-то часов, эти столько-то, эти подвергались магнитной обработке, эти нет. В таких условиях сотрудникам МИСиС оставалось только подтвердить: да, образцы, маркированные как подвергнутые обработке переменным магнитным полем, имеют слой оксида меньше, при том же времени окисления, чем образцы, ей не подвергавшиеся. И указать цифры: тут слой Fe₂O₃ толщиной четверть микрона, а тут половина микрона. Цифры из своих измерений и моей формулы.

Больше коллеги ко мне за консультациями не обращались. Да и я перестал туда заходить, по своим причинам: стал очень редко бывать в Москве. Тем более, и пропуск становилось оформлять всё сложнее, бюрократия там цветёт и пахнет, несмотря на нового ректора. Или благодаря? Кажется, это как раз та женщина, знакомая Ливанова, приглашённая им из Питера, по образованию юрист, сделавшаяся его заместителем под слухи о намечавшейся афере с недвижимостью. Тогда газета «Сталь» воспроизвела её речь по случаю избрания, где она издевательски заметила: «Учёному совету пришлось принять непростое решение…» «Непростое» – потому, что она раньше не имела отношения к обучению каких бы то ни было студентов, а также не имела отношения ни к чему тому, что они изучали в МИСиС. Но она пообещала изучить эти новые для неё области. Ну а «пришлось» – понятно почему.

Что не написал