Работа

Как и безработные, исключённые играют отведённую им роль в капиталистической системе уже самим фактом своего существования — они напоминают всем остальным о последствии выпадения из системы. Но этого недостаточно: ради того, чтобы экономический успех ассоциировался с личными качествами человека, необходимо, чтобы казалось, что исключённые сами повинны в своей судьбе. Их, лишённых всякой собственности и надежды, легко изобразить озлобленными и социально опасными. И вместе с тем совсем недавно, до появления частной собственности, люди поровну распределяли между собой доступ к необходимым ресурсам. И если какие-то люди и народы оказались сейчас за чертой бедности, так это потому, что их самих — или их предков — ограбили. Для подтверждения этой мысли достаточно всего лишь открыть книги и прочитать об истории жестокой колониальной политики в Америках, Африке, Индии и Китае. И этот процесс продолжается по сей день, пока работа одного обогащает другого.

Некоторые возмущаются программами помощи малоимущим, которые финансируются за счёт налогов: почему это кто-то должен жить за счёт тяжёлого труда других? Но этот вопрос разумнее адресовать политикам и начальству. Потому что каждый бедняк, который когда-то работал за заработную плату, помогал богачам наживаться за счёт своего собственного тяжёлого труда. Часть налогов, направляемых на социальные программы, — это лишь один из примеров того, как богатство возвращается в распоряжение того самого класса, который его производит. Программы социальной помощи — это плод многолетней борьбы общественных активистов. И каждый раз, когда богатые чувствуют себя достаточно уверенно и не боятся немедленного восстания бедняков, они пытаются их отменить.

Мы не говорим, что подобные программы могут стать эффективным лекарством от капитализма. Они (и благотворительные организации) плодят бюрократов из числа представителей среднего класса, в то же самое время распространяя вокруг нуждающихся ауру стыда и бессилия. Системы социальной поддержки и благотворительности распределяют богатство на условиях богачей: другими словами, этот процесс служит сохранению существующего властного дисбаланса. Социальные службы особенно грешат плотными связями с тем самым аппаратом контроля и репрессий, который и выгоняет на улицы людей: они пользуются теми же самыми базами данных, навязывают такие же обязательные к выполнению программы и относятся к нищим с тем же презрением, что и полиция. Единственное средство от бедности — это самозахват бедняками ресурсов и использование их по своему усмотрению.

Тактики, находящиеся в распоряжении исключённых, относятся к разделу скорее революционных, чем реформистских. Они не могут бастовать, но они могут заблокировать дорогу, как это делают пикитерос в Аргентине. Они не могут устроить бойкот, но могут взять товары в магазине и выйти, не заплатив. Они не могут отказаться платить по счетам, но могут захватывать дома и землю. С распространением нищеты распространяются и эти тактики.

«Есть такие тюрьмы, где человек находится за решёткой, а всё, чего он жаждет, — снаружи; а есть другие, где всё наоборот: человек находится снаружи, а всё, чего он жаждет, — за решёткой».

Эптон Синклер

В мире достаточно товаров для всех нас, но они скорее выкинут их, чем поделятся с тобой.

«Всякий, кто работал с «программами по борьбе с бедностью» в американских гетто или был свидетелем их функционирования, прекрасно понимает, как действует «гуманитарная помощь» для «недоразвитых» стран. В обоих случаях обогащаются самые пронырливые авантюристы; в обоих случаях наиболее болеющие душой за помощь нуждающимся или выгорают, или впадают в отчаяние, или уходят в подполье. На фоне продолжающейся нищеты плодятся безмолвные миллионы лишённых. И более того, их реакция на навязанные условия жизни показывается широкой мировой общественности как “криминальная”».

Джеймс Болдуин

Вне рынка