Работа над ошибкой

– Знаешь, родители Алеши сильно переживают. По их словам, Алексей скромный, тихий мальчик, который и мухи не обидит. Они не понимают, что могло послужить причиной такой реакции. Что он мог такого сделать? Ведь били только его. Верно?

Эмиль кивнул.

– Никого больше не трогали? Почему напали именно на него? Послушай, дружочек, а можешь рассказать, что произошло?

Времянкин снова кивнул и после короткой паузы начал:

– Мы разговаривали.

– Кто мы? Ты и эти люди? Не спеши. Поподробнее, если можно.

– Я и Замятин. Там были еще и другие ребята из школы. Мы стояли на углу. Парни там…

Эмиль прервался и посмотрел на Яна. Времянкин делал вид, будто сомневается, говорить или нет, чем именно занимались ребята на углу школы.

– Смелее, дружочек. Не бойся, – поддавливал Веселов.

– Они там курили, в общем.

Мальчик вместил во фразу из четырех коротких слов две длинные паузы. Он говорил будто нехотя.

– И Алексей? – уточнил Веселов и взглянул на часы на запястье.

Эмиль кивнул. Он понимал, что взрослого человека вряд ли удивит тот факт, что подростки курят. Он мог и не упоминать о курении. Данная деталь никак не влияла на дальнейшую историю, но Времянкин начал с нее. Он, очевидно, стремился изменить отношение Веселова к жертве. А его ложные сомнения будто говорили: «Не хочется закладывать товарищей, но раз это нужно для дела, я расскажу, как все было на самом деле». Эмилю казалось, что Веселов правильно воспримет его притворные метания. Он считал, что именно такого поведения от него и ожидал полицейский.

– Так. А ты что там делал?

– Я увидел их, когда направлялся домой. И подошел, чтобы поговорить.

– Поговорить? О чем? Не спеши.

– Ну, у нас был неприятный случай. Неделю назад. Алексей и его товарищи ради шутки толкнули меня. Я больно упал. Вот, у меня даже царапины на руках остались, не зажили еще.

Времянкин развернул ладони и показал их Веселову.

– Я подошел к ним, чтобы объяснить, что меня не устраивает такое отношение. И что я не намерен больше терпеть тычки и прочие оскорбления.

– Просто подошел к обидчикам и сказал, что тебя это не устраивает?

– Да.

– Смело. Они ведь старше тебя лет на пять.

– На шесть.

– Тем более. Лбы здоровенные. И ты не испугался, подошел?

– Ну да. Я верю в силу слов. В силу аргументов. Думал, что с разумными людьми всегда можно договориться. Я и сейчас так думаю, но с ними договориться не удалось.

– Оказались неразумными? – усмехнулся Веселов.

– Трудно сказать. Но наш разговор закончился очередной злой шуткой. Леша снова толкнул меня, я упал. Все смеялись. Кроме меня, естественно.

– М-да. Ситуация неприятная. За что же они с тобой так? В чем причина?

– Вот… – Эмиль пожал плечами. – Мне тоже хотелось бы знать. Очевидных причин я не вижу. Просто не нравлюсь, наверное. Какое-то иррациональное проявление.

– А люди-то эти откуда взялись? Мужчина и женщина в темных очках.

– Я упал, а когда поднялся, увидел, что они бегут к нам.

– Ты их знаешь?

– Я видел их раньше, но не знаю, кто они. Они были на моем концерте. Я запомнил их из-за очков как раз. Однажды встретил их около своего дома. Они подарили мне шапку. Вот, собственно, и все.

– Подарили шапку? Зачем?

– Я ходил без шапки. Они, видимо, заметили это и подарили. Сами связали, наверное. Я не знаю.

– Не понимаю, с чего бы им дарить тебе подарки, если вы не знакомы.

– Мне иногда дарят подарки незнакомые люди. Поклонники. Мягкие игрушки, открытки. Всякое такое.

– Ага. То есть они из числа почитателей твоего творчества?

– Наверное. Но точно не скажу, ведь я с ними даже не разговаривал. Они немного странные.

– Да уж, странностей немало. Ты хочешь сказать, что они оказались неподалеку, увидели, как ребята обижают тебя, и поспешили на помощь?

– Похоже, что так. Сказать наверняка не могу. С их версией я не знаком.

– Забавно.

– Что?

– Как ты говоришь, строишь фразы. Словно со взрослым говорю.

– Эмилю часто говорят нечто подобное, – прокомментировал Ян.

– Неудивительно. Слишком рано столкнулся с реальностью. Видимо, пришлось быстро взрослеть, – предположил Веселов.

– Наверное, – согласился Ян.

«Я идиот. Надо себя контролировать. Я должен быть ребенком. Сейчас это важно. Я ребенок», – думал Эмиль.

– Итак, прибежали твои поклонники, – сказал Веселов и рассмеялся. – Прости, – произнес он сквозь смех. – Звучит смешно. Прибежали поклонники. Ох, простите.

Веселов перестал смеяться, собрался, настроился на прежний лад и продолжил разговор.

– Итак, они прибежали. – Он снова усмехнулся. – Что было дальше?

– Я сказал Замятину, чтобы он убегал.

– Почему ты так сказал?

– Ну, эти двое были настроены решительно. Как будто заряженные на взбучку. Мне так показалось. И они смотрели на Алексея. Глаз было не видно из-за очков, но они точно смотрели на него. И приближались. Быстро. Не знаю. Сработало что-то. И я сказал ему бежать.

– А он?

– Он побежал. Двое за ним. Я побежал следом.

– А остальные ребята?

– Остальные не побежали.

– Так. Алексея догнали.

– Да. Потом его отнесли во внутренний дворик школы.

– Отнесли?

– Да. Мужчина взял его за ногу и понес. Я шел за ними и упрашивал отпустить парня.

– Ага.