Работа над ошибкой

Мужчина проследовал через весь класс в другой конец помещения и встал у окна. Он поднес руку к голове, и его намагниченные волосы поднялись. Мужчина пригладил их ладонью. Между рукавом синтетического пуловера и челкой с треском проскочила электрическая искра. Мужчина глубоко зевнул, тряхнул головой и, сложив руки на груди, прислонился поясницей к подоконнику.

Времянкин раскладывал на парте содержимое пенала. В кабинете было прохладно. Пальцы ног слегка подмерзли в отсыревших после улицы ботинках. «Почему я здесь? Как так вышло, что этим промозглым утром я оказался…» – не успел Эмиль додумать свою мысль, как директриса завела разговор:

– Была на концерте в пятницу…

– Да? И как вам? – улыбнувшись, поинтересовался мальчик.

Директриса закинула ногу на ногу и начала покачивать зависшей над полом туфлей.

– Во-первых, спасибо за приглашение! Я позвала за компанию соседскую девочку. Мы остались очень довольны и концертом в целом, и твоим выступлением в частности.

– Приятно слышать!

– Ты здорово играешь, слушай-ка!

– О, благодарю!

– Действительно, здорово. Удивительно, это ж сколько пахать надо, чтобы так играть? Моя соседка тоже занимается на фортепиано. В той же музыкальной школе, что и ты, кстати. В первой. Она старше, ей четырнадцать. Вдвое старше тебя, получается.

– Это ненадолго.

– Что ненадолго?

– Вдвое старше. Когда мне будет восемь, а ей пятнадцать, будет уже не вдвое.

– А, ну да. Не суть. Ее мнению в плане музыки я доверяю. Она сказала: «Светлана Владиславовна, огонь!»

Директриса засмеялась от своих слов. Женщина в очках, не отрываясь от заполнения бумаг, включилась в разговор:

– Это не Серябкина? Ученица-то наша?

– Ну да. Кто ж еще? Живет прямо надо мной. Каждый вечер слушаю, как она дома музицирует на протяжении вот уже пяти лет, – улыбнулась директриса.

– Сказала «огонь»?

– Ну, это у них, видимо, говорят так. Восторг вроде как. Эмиль, слышал такое выражение?

– Ну… Да. Это вроде – восторг. Если я правильно понял.

– Да, так говорят, – вступила Лена, приспустив горловину свитера до подбородка. – Не только подростки, кстати. Огонь значит – супер, впечатляет. Еще иногда говорят – ураган или бомба, – добавила она, шмыгнула носом и снова закрыла рот свитером.

– Чума! – неожиданно произнес мужчина.

– Что говорите, Сергей Сергеич? – переспросила директриса.

– Еще говорят: «чума», – повторил он чуть громче.

– А, ну, это давно. Интересно почему, для описания чего-то прекрасного, выбираются понятия, означающие… destroy. Разрушение, истребление. Что-то губительное, в общем. Сказать «великолепно», или «восхитительно», или что-то в этом духе как будто язык не поворачивается.

– Не комильфо, – добавила женщина в очках.

– Что это, Сергей Сергеевич? Эвфемизм наоборот? – спросила директриса.

– Вы имеете в виду дисфемизм? Или какофемизм, как его еще называют. Возможно, возможно. Не уверен. Похоже на риторическую фигуру, как метафора или метонимия. В общем, есть над чем подумать.

– А как ужас выражают? – обратилась директриса к Лене, как к наиболее осведомленной среди присутствующих в области сленга.

Лена опустила горловину.

– Так и говорят: ужас или кошмар. Ну или покрепче, матом например.

Ассистентка снова подняла горловину и вернулась к заполнению протокола.

– То есть тут ничего нового, да? – разочарованно вздохнула директриса.

Лена отрицательно покачала головой.

– Жаль. Короче говоря, ей очень понравилось твое выступление, Эмиль. И мне тоже. Так держать!

– Спасибо! Буду стараться. Мне кажется, это своеобразные пароли, – неожиданно заявил Эмиль, глядя Светлане Владиславовне прямо в глаза.

Та вытянула подбородок и наморщила лоб.

– Не расслышала. Что, прости?

– Эти словечки. Они появляются периодически. Каждое следующее поколение изобретает что-то новое – это как смена пароля.

– А для чего нужны эти пароли?

– Чтобы определять своих, я полагаю. Это может быть субкультурная принадлежность, или возрастная, или социальная. Используя эти пароли, ты демонстрируешь свою причастность к той или иной группе. И, что немаловажно, определяешься сам.

– А для чего менять пароли?

– Думаю, они устаревают, и довольно быстро. Новые пароли подводят очередную черту. Отсекают повзрослевших индивидов от молодняка, если говорить о возрастных группах. Со временем и они устареют, конечно же.

– То есть наши пароли давно не обновлялись, и это свидетельствует о том, что мы устарели?

– Для молодого поколения, безусловно. Вы другие. Но у вас свой социум. Со своими паролями. Восхитительно, например.

– А по физиологии ровесника нельзя определить? Обязательно словесные отмычки применять?