Работа над ошибкой

Родион взглянул на мать. Та, вероятно, обидевшись на непослушание сына, поджала губы и ускорила шаг.

– Ну и что вы хотели мне рассказать? – вкрадчиво вступил Родион.

Алена проигнорировала вопрос.

– Прежде всего это тайна, – начал Эмиль. – Никто, кроме нас, не должен знать об этом. Обещаешь никому не говорить?

– Ну.

– Будем считать, что пообещал. Я твой дядя.

– Это я уже слышал.

– Дядя Эмиль, который живет в столице. Как объяснить… Я держал тебя на руках, когда ты родился.

– Ты хочешь сказать, что ты Миля?

– Да! Миля – это я.

– Иди ты!

– Родион, что за «иди ты»? Чтоб я больше этого не слышала, – возмутилась Алена.

– А че он выдумывает? Сочиняет на ходу.

– Не «че», а «что». Он не выдумывает, это правда.

– Чего?

– Он только выглядит немного моложе – в остальном его несложно узнать. Даже словечки те же и манера говорить. «Даже не знаю. Подозреваю. Полагаю». Да и на фортепиано играет.

– Хм… Я все думал, кого он мне напоминает. То есть на самом деле ты старший брат моей мамы?

– Да.

– И что, тебе можно курить?

– Что? При чем здесь это? Я Миля, только омолодившийся на тридцать с лишним лет, понимаешь?

– Ну, раз ты на самом деле взрослый, значит, можешь делать все, что хочешь.

– Во-первых, я взрослый в теле ребенка, то есть для всех я ребенок. Я должен вести себя соответствующим образом и не должен вызывать подозрения. Я не могу делать то, что разрешается только взрослым. Курить, например, пить алкоголь и так далее. А если бы и мог, не стал бы этого делать – это отрава. Нет ничего более бессмысленного, чем курение. Глупейшее занятие. Никакого удовольствия в этом нет. Начинаешь как все, а потом платишь, платишь, платишь до конца жизни. Перегоняешь через свои легкие дым, убивающий тебя. С таким же успехом можно глотать мышьяк. Речь не об этом. Права и обязанности у меня как у несовершеннолетнего гражданина. Как и у тебя. Во-вторых…

– Ладно, я понял, можешь не продолжать. Я тоже прохожу обществознание. Лучше давай устроим проверку. Если ты Миля, то должен знать, что подарил мне на последний день рождения. Мам, не подсказывай.

– Ничего?

– Ха… Промашечка вышла. Плохо подготовился, Эмиль. Садись, два. Миля подарил мне кожаный кошелек. Очень крутой, кстати.

– Хм… – нахмурился дядя.

– Сынок, тут такое дело… – откашлявшись, вступила Алена. – Этот подарок был не от Мили. Только не обижайся, пожалуйста.

– Но там была открытка от Мили!

– Ее написала я, прости. Эмиль, тогда не смог приехать, а ты ждал. Я подарила подарок от его имени, чтобы ты не расстраивался.

– Правда? Мне кажется, ты специально так говоришь. Подыгрываешь. Подарок на самом деле был от Мили, а этот…

Родион кивнул в сторону дяди. Тот шел, опустив глаза в землю.

– Родион! Что еще за «этот»?!

– Да я чтоб не путаться. Они все Эмили. Я ж не виноват. В общем, этот… Эмиль не угадал про кошелек, потому что не знал, потому что он говорит неправду. А ты помогаешь ему выкрутиться.

– Дорогой, ты знаешь, что я не стала бы тебя обманывать.

– Но, если кошелек и правда от тебя, то значит, все-таки обманула. Либо тогда, либо сейчас.

– Да, тогда я сказала неправду, потому что не хотела, чтобы ты расстраивался. Для тебя же старалась. Но сейчас мы говорим тебе чистую правду. Я понимаю, что в это сложно поверить, но ты присмотрись.

– Ну ладно. То есть ты утверждаешь, что этот Эмиль на самом деле Миля?

– Да.

Родион озадачился.

– Это провал, – обреченно заключил Времянкин, не поднимая головы. – Родион, послушай, я был не очень хорошим дядей. Я искренне сожалею об этом. Хороший брат для твоей мамы из меня тоже не получился. Признаю. Редко приезжал, был невнимателен к вам, никого не замечал вокруг себя. Прошу прощения за это. С тех пор как мы живем под одной крышей, для меня многое изменилось. Я рад, что провожу столько времени с вами, рад, что мы вместе, как семья. Мне по-настоящему хорошо с вами. Раньше мы с тобой, кажется, находили общий язык. Я бы хотел снова подружиться. Но ты, похоже, не воспринимаешь меня всерьез из-за того, что я выгляжу как ребенок, видимо. Знаешь, ты можешь не верить в мою историю, но мне стало легче оттого, что я признался тебе. Давно надо было сделать это. Со мной кое-что приключилось пару месяцев назад, после чего я стал таким. И теперь выдаю себя за ребенка. Что ты об этом думаешь, Роден?

– Как ты сказал? Меня так Миля называет. Мам, слышала?

– Да, – подтвердила Алена.

– Роден. Как скульптора. Иногда – Род. Как… Эээ…

– Как Стюарта, – подхватил дядя.

Эмиль улыбнулся во весь рот и хлопнул племянника по плечу.

– Ты ж мой красавец! Спасибо тебе, дорогой! Ты даже не представляешь, как я рад, что теперь ты все знаешь. Какое облегчение.

– Мальчишки, а давайте дома мороженым отметим?

– Да! – обрадовался Родион.

– Ты только поел, сынок. Неужели еще осталось место?

– Осталось, осталось.

Троица ускорила шаг.

– И как же ты стал таким, интересно знать?

Родион шмыгнул носом. Эмиль стянул с головы шапку и протянул ее племяннику.

– Надень, пожалуйста. Я все расскажу.

Родион выполнил просьбу дяди.

Из дневника Эмиля