Работа над ошибками

К двумстам годам он был уже в меру известным молодым учёным, в научном багаже которого имелись и теоретические труды, и некоторые практические результаты. Альрес был учёным-практиком и много времени проводил вдали от Аиви, за пределами домашнего Скопления.

Когда стало известно о подготовке очередной межзвёздной экспедиции, в которой намеревались принять участие восемнадцать кораблей, больше тысячи видных учёных и специалистов, полсотни машин, а также несколько чудаковатых философов, Альрес решил, что и он тоже должен быть среди них. Он сообщил Разуму планеты о своём желании и получил рекомендацию: попробовать себя в качестве контактёра. Тогда Альрес обратился к Эинрит — кораблю, носившей имя и часть памяти той, кем он всегда восхищался и родством с кем гордился — с просьбой принять его в экспедицию. Эинрит приняла. На её борту Альрес прошёл обучение и испытания соответствия, получив статус младшего контактёра. Именно здесь, на борту Эинрит, во время профессиональной подготовки, они с Ив и встретились.

— Не спишь? — Голос Ивилиты вернул Альреса из воспоминаний.

Пальцы женщины легли на его запястье. Её миндалевидные полностью голубые глаза слегка светились в темноте.

— Не спится.

— Ты был там?

За окном светало. Нить накаливания понемногу нагревалась, разливая над внутренним городом корабля пока ещё тусклый свет. Наступало утро.

— Да. Эин показала мне земной город…

— Город?..

— Город. Нетронутый взрывами… Она говорит, что это единственный на всей планете город, в котором сохранилась цивилизация. Это Полис — город-государство. Там сейчас такое смешение эпох… Всадники, повозки, паровые локомотивы… Есть электричество и даже машины на углеродном топливе… Странное, очень необычное общество. Смесь рабовладельчества с крепостничеством, приправленная примитивным капитализмом.

— Эинрит разобралась с историей планеты?

— Да. Она нашла подземное убежище, в котором перед войной прятались местные богачи и их марионетки… Там была большая база данных… Так вот, до войны на планете, почти везде, господствовала частная собственность. Кое-где пытались перейти к социализму, но то ли не очень хотели, то ли рано начали… я не вдавался в подробности. В общем, не получилось у них…

— Так бывает, Альрес, милый…

Ивилита лежала на боку, полностью нагая, подперев ладонью голову; волосы женщины разметались по ложу белыми водопадами, утренние лучи от окна очерчивали силуэт её крепкой, мускулистой и, вместе с тем удивительно женственной фигуры. Альреса с момента их первой встречи пленило это сочетание силы и женственности, он ею восхищался.

— Вспомни Орхес и Апплон… — сказала она. — Эти миры тысячелетиями не могли изжить собственничества. Сколько раз они, казалось, побеждали это проклятье, и оно снова и снова к ним возвращалось, с новой силой…

— Орхеситы и апплонцы не были склонны к массовому самоубийству.

— Или просто успели вовремя объединиться в единое государство. И не забывай, Орхес и Апплон не разделены океанами. На Орхесе сплошная твердь с множеством морей, а Апплон как Агар — там один единственный материк. Земля же больше похожа на Аиви, только материков меньше.

— Вот только земляне эти на нас похожи лишь внешне.

— Альрес, милый, не говори так. Мы не знаем землян. И мы не знаем всех обстоятельств. Я очень сомневаюсь, что народы Земли желали истребить друг друга.

— Друг друга, может, и не желали… Но, видимо, и не особо хотели уничтожать своё отсталое социальное устройство — своё собственничество…

— И, как думаешь, почему?

— Потому, что ко времени, когда земляне могли бы отказаться от капитализма и перейти к социалистическому обществу, переход этот не состоялся.

— Потому что социализм к тому времени был дискредитирован и опошлен?

— Земляне увязли в капитализме!

— Значит, во всем виноваты неправильные социалисты? — Ивилита грустно улыбнулась.

— Я не знаю, — Альрес покачал головой. — Не знаю…

Глава 11. Земля, год 1619-й Новой Эры. Игровое пространство. Пешка и Ферзь I

На чёрно-белом игровом поле сошлись двое: чёрный Ферзь и белая Пешка.

Поле, где они встретились, лежало на дне глубокого каньона: тёмно-зелёные нефритовые скалы заслоняли бóльшую часть неба цвета янтаря, делая его похожим на ленту. Игровое поле было пустым — вокруг никого, ни одной фигуры. Все выходы из каньона надёжно перекрыты защитными кодами.

— Докладывайте, агент, — приказал чёрный Ферзь.

Изменённый программой-деформатором голос звучал так, как если бы бульдозер или паровоз из археологического музея внезапно ожил и заговорил по-человечески.

— С Айном вышла накладка, — сказала белая Пешка.

Её, пешки, голос тоже был изменён. Голос был глухим, как из бочки.

— Насколько мне известно, тело этой «накладки» сейчас лежит в морге и с ним работают люди комиссара Эмиля… — проскрежетал Ферзь. — Шеф Эмиль взял дело под личный контроль.