Работа легкой не бывает

– Да просто так, без особых причин. Мы проводим здесь, в этой части города, встречи местных жителей в совершенно неофициальной обстановке. Просто собираемся вместе, рассказываем о наших увлечениях, ездим куда-нибудь по выходным. – Мужчина подошел ближе и протянул мне листовку. Он улыбнулся, но его глаза оставались равнодушными – такое могут себе позволить разве что знаменитости. На листовке вычурным, чрезмерно округлым и раздутым шрифтом было напечатано: Ayudarte![6]

– Вы здесь поблизости работаете?

– Да, недалеко, – туманно ответила я, понимая, что честно назвать место моей работы нельзя. Однако и уклоняться от вопроса не стоило.

– Вы обычно возвращаетесь домой в это время?

– Обычно немного раньше.

– А ваш муж в какое время приходит домой?

– У меня нет мужа. Работа отнимает все мое время. – Воодушевившись по той причине, что его расспросы явно становились все более бесцеремонными, я наивно захлопала глазами и позволила себе сказать чистую правду: – Когда я иду домой, мне всегда так одиноко.

– Вот как? – Его отклик прозвучал на удивление холодно, и я запаниковала, предположив, что моя ловушка оказалась слишком очевидной.

– Мне правда всегда очень одиноко.

– И вы в качестве утешения пытаетесь относиться к этому легко, да? – Незнакомец сделал еще шаг ко мне. Мне не понравилось видеть его так близко, я инстинктивно отступила на шаг. Тогда он сделал еще один шаг вперед. Вспомнив, что это моя работа, я заставила себя остаться на месте.

– И это хорошо, – сказал он.

Что же здесь хорошего, хотелось возразить мне. Какой-то неприятный холод нарастал в груди. В мои намерения входило выяснить методы работы «Одиночества больше нет!», но этот человек ухитрился застать меня врасплох.

– О нет, вообще-то ничего хорошего, – сказала я.

– Мы проводим встречи на «Участке 4», – сообщил мой собеседник и торжествующе усмехнулся, радуясь возможности пообещать мне избавление от мук. Но его глаза по-прежнему не улыбались. – Пожалуйста, приходите к нам.

– Ясно. – Я приподняла уголки губ в улыбке, и незнакомец удалился по переулку.

Дрожь пробежала по телу, я покрепче прижала к себе сумочку, вышла из переулка и продолжила путь к станции. Шла и радовалась, что уже не так молода, как раньше. Я прекрасно понимала, что будь мне года двадцать три, он бы от меня так просто не отстал. Но, на его неудачу, на своей давней работе я имела дело с несколькими коллегами такого сорта – людьми, которые ищут лазейки в чужой психике, а потом наносят по ней множество мучительных уколов, словно крошечными иголочками. Действуют они обычно по одному и тому же принципу: либо вдруг отказывают в поддержке, когда в ней особенно нуждаешься, либо полагаются на стремление людей к информации, которой они по стечению обстоятельств располагают. Так или иначе, порой они сами не сознают, что творят, поэтому, подходя в первый раз, не возбуждают ни малейших подозрений в их злом умысле.

Слушай, приятель, мысленно обратилась я к недавнему собеседнику, если мне понадобится помощь, я обращусь к специалисту или к человеку, которому доверяю, а не к постороннему, который пытается расковырять в чужой душе слабые места, чтобы самому обосноваться там. Размышляя об этом, я признавала: в том, чтобы последовать его совету, есть некая притягательная прямолинейность. Но в тот момент я работала у господина Монага, поэтому мне пришлось взглянуть на проблему «Одиночества больше нет!» под другим углом.

Поднимаясь по лестнице к станции, я вдруг увидела перед мысленным взором залитое слезами лицо госпожи Тадокоро. И решила, что на следующий день добьюсь, чтобы хотя бы один человек поменял свой плакат «Одиночества больше нет!» на один из плакатов господина Монага.

– Когда они приходят, надо предложить им чай, понимаете? А я заваривала в своем чайнике мате, так что кипятить воду было не в чем. Конечно, я могла бы просто подать им мате, да и все, но есть масса людей, которые терпеть не могут его вкус. Мне и болтать-то не очень хотелось, я в то время как раз переписывалась с племянницей. Она просила у меня на время мой DVD с барселонским концертом Il Divo и уточняла, когда можно зайти за ним. Живет она совсем рядом, мате любит, и я уже была готова сказать ей, чтобы приходила прямо сейчас, а тот человек из «Одиночества больше нет!» все твердил: «Госпожа Кохаси, мы бы так хотели, чтобы в следующий раз вы привели с собой на встречу госпожу Омаэ», – и расписывал, как весело будет всем нам.

– А вам раньше уже случалось приводить других людей на встречи?

– Да, я приводила госпожу Касима и госпожу Мураки из «Участка 3», потом еще госпожу Асакура и госпожу Сирота из «Участка 2», и госпожу Тогава из дома напротив.

– Вас просили привести их?

На листе с заголовком «Заметки» в своем планшете я записала фамилию Кохаси, обвела ее кружком, потом нацарапала фамилии Касима, Мураки, Асакура, Сирота и Тогава и соединила их с кружком стрелками.

– Если приводишь кого-то с собой, тебе дают сладости, какие просто так не купишь. Хотите взглянуть?