Работа горя

перевитое таблами пенье юное
заставляет звенеть хитро
целый пляж, сияющий в полнолуние
тускло, как старинное серебро

будто сквозь отверстие в центре купола
льётся сонное молоко
и такая нега поля окутала,
что расслышать будет легко,

как вода прибудет, и звёзд удвоится,
псы хвостами забьют, скуля;
как сойдёт сюда неземное воинство,
всё из горного хрусталя,

прошагав над сором, что море вышвырнет,
в яростном свеченье своём,
принесёт оно всякому от всевышнего
глиняную плошку с питьём:

опалённым, страждущим – чтоб не жаждали,
мощным – веры, когда слаба;
проведёт прохладной ладонью каждому
вдоль объятого жаром лба,

припугнёт домашнего беса настрого,
вытрет алтари добела
и растает, пыль отрясая красную
с алебастрового крыла

просыпайся, сердце: трудись, отлынивай,
не рассказывай об одном:
что было за имя в той плошке глиняной,
перевёрнутой кверху дном

11 февраля 2017

«нельзя столько помнить, они говорят, а надо жить налегке…»

нельзя столько помнить, они говорят, а надо жить налегке.
учитель забвения слабый яд приносит мне в пузырьке:
он прячет в дымку утёс рубиновый, стирает тропу в песке,
где мы говорим, как руина с руиной, на вымершем языке.

где мы наблюдаем, века подряд, отшельниками в горах:
империи рвутся наверх, горят, становятся сизый прах,
и я различаю пять тысяч двести причин ухмылки твоей.
нельзя всё помнить, умрёшь на месте, старайся забыть скорей

ведь это твой дом, говорят, не склеп,
                                         вот весь твой нехитрый скарб,
и тебе всего тридцать лет, а не двенадцать кальп
и ты не знаешь людей в соседней деревне, где бьёт родник,
но из плоти твой собеседник в храме из древних книг?

нет, я не знаю мужчин и женщин с той стороны холма.
в храме ржавый засов скрежещет только приходит тьма,
ступени тёплые, но прохлада касается плеч, волос
и мы смеёмся, как будто ада изведать не довелось

как будто не сменим тысячу тел, не встретим сто сорок войн
я просто сижу и любуюсь тем, как профиль устроен твой
как будто мрамор пришёл наполнить какой-то нездешний свет
как будто я это буду помнить из смерти, которой нет

12 февраля 2017

«как тонкий фульгурит…»