Работа горя

старуха и разбитое корыто
беседуют в душе моей открыто
и горестно: никто из нас не злой.
– меня сжирает медленное пламя,
оно больными хлопает крылами,
оно что хочешь сделает золой.

прости меня, – старуха говорит,
ты самое родное из корыт,
– естественно, – оно кивает хмуро, —
киношная рассохлая фактура,
и линия, и трогательный кант.
мой мастер был немного музыкант,

но я тебе по-прежнему постыло,
не правда ли.
– проклятая труха.
– а это карма, матушка. плоха
история, где сильный без греха.
я всё тебе заранее простило.

2 февраля 2017

«связь мерцает. контакт искрит…»

связь мерцает. контакт искрит.
падая, ветки кокосов кровлю
крошат вдребезги, как бисквит.
вещи не подлежат контролю.
мы, заводы большой вины,
в индии спасены.

дом почуешь за двадцать ям.
в дом заходят гекконы, мыши.
сахар нравится муравьям.
ворон грает с утра на крыше.
хриплый кашель соседа слышен
так, как будто он спит в мешке
прямо в твоей башке.

то, как переживаешь грязь,
как бежишь её – главный вызов.
как уйдёшь в неё, матерясь,
как её разгадаешь, вызнав:
псы, коровы, жуки – цари.
грязь у тебя внутри.

как стыдишься своих темнот,
нетерпимый к чужим помоям:
индия лечит мгновенно от
ложных эго, дерьмом и морем.
всюду бог. ты его омоним.
это – храмы и алтари.
грязь – у тебя внутри.

всё изведай и отрази,
всё, что здесь вызывает ярость:
разгляди на свету, вблизи,
как чудесное состоялось:
вот растаскивают усталость,
яд гордыни, яд нелюбви
мыши и муравьи.

это принцип. ты ни при чём.
тот, кто вечно был виноватым,
ощущает, что вдруг прощён.
он услышан. он только атом:
в два сосновых ствола охватом,
вооружившийся до бровей
бешеный муравей

бог начнёт с твоего лица,
как поедешь в тук-туке с рикшей,
как увидишь кокос, возникший
в шаге от своего крыльца:
он найдёт тебя, стервеца,
он как молнией голубой
вспыхнет перед тобой

5 февраля 2017

«перевитое таблами пенье юное…»