Раб и солдат

… Косых взглядов с Бахадуром не избежали, когда вошли в грузинский квартал. Я старался виду не подать, но все-таки все время поглядывал по сторонам. А вот Бахадур шел, как ни в чём не бывало.

«Плевать он хотел! — думал я. — Он сейчас попросту кайфует от того, что напялил привычную одежду!»

— Бахадур! — решил, все-таки, призвать его к порядку.

— Успокойся! — «ответил» он мне. — Моя сторона — левая!

«Вот же, чёрт! — я улыбнулся. — Алжирец прав. Мы, как с грузинами не столкнёмся, так делим стороны! Что в Вани, когда въехали с Тамарой, что сейчас! Все повторяется! Лишь бы здесь не пришлось, как тогда, доставать револьверы и ножи!»

— Коста! Это ты? — раздался знакомый голос Георгия.

«На ловца — и зверь!» — я обернулся в сторону, откуда раздался оклик.

Да! Георгий. Сидел за столом кофейни с тремя друзьями. Все мне были знакомы.

— Я же вам говорил! — Георгий уже обращался к друзьям.

Видимо, давно заприметили. Спорили, пока мы приближались: я или не я! Видно, черкеска с папахой ввели в смущение.

Георгий вскочил. Побежал мне навстречу. Судя по его широкой улыбке и уже распахнутым объятиям, ничего он не знал.

«Уже — неплохо! — решил я. — Стрельба и поножовщина пока откладываются!»

Начались бурные обнимашки. Сначала с Георгием, потом с его закадычными друзьями. Обнимаясь с ними, вспоминал имена. Слава Богу, вспомнил, не перепутал: Давид, Гоча, Гия! Потом раздалась пулемётная очередь вопросов, полагающихся в таком случае. Ответил. Сам спросил о том же их. Ответили. Тут Георгий обратил внимание на Бахадура. Посуровел.

— А этот пёс султана с тобой?

— Да. Но он мой верный друг. И ничего дурного вам не сделал, — нужно было быстрее закрыть эту неприятную тему.

Грузины переглянулись.

— Раз — друг… — потянул Георгий. — Хорошо!

Друзья согласились с таким решением.

— Ты был у братьев? — наконец, спросил Георгий. — Удалось?

— Да.

— Вах! Э! Что мы за бараны! Тут такая новость, а мы стоим, ерунду обсуждаем! Пойдём, пойдём! Сядем, выпьем! Все расскажешь. Как они? Как Тамара? Замуж выдали?

— Когда уезжал, были живы и здоровы. Да, Тамара замужем.

— Вах! — тут все завопили. — Кто? Что?

Я остановился. Был серьезен. Все остановились тоже.

— Давид, Гоча, Гия. Я прошу простить меня. Но мне нужно поговорить с Георгием с глазу на глаз. Ради Бога, извините!

— Что-то случилось? — заволновался Георгий.

— Я расскажу, а уж ты решишь, — я ответил уклончиво.

— Простите, друзья! — Георгий обратился к троице.

— Без проблем! Всё понимаем! Мы подождём! А вы идите туда! Там есть свободный столик.

Мы направились вглубь кофейни. Стол был идеально расположен: у стены, в углу. Рядом — никого. Сели. Заказали кофе и наргиле.

— Что случилось? — Георгий уже чуть подрагивал.

Я выдохнул.

Для начала рассказал все о своем статусе. Что русский офицер (Георгий тут поморщился), какие у меня награды, статус, какие доходы. Георгий внимательно выслушал. Задумался.

— Не скажу, что я очень рад тому, что ты русский офицер. Хотя, с годами… Ладно. Очень рад, что у тебя такие награды и такие доходы. Только я не пойму: зачем мне это все знать⁈

— Ты спрашивал про Тамару. Замужем ли она? И за кем?

— Да. Ты сказал, что замужем. Только не сказал, за кем.

— Георгий, — я вздохнул, коснулся под столом ноги Бахадура, — Тамара — моя жена! Ты — мой шурин. Я очень прошу тебя, прежде чем что-либо сказать или сделать, позволь мне рассказать, как все было и как так получилось. Потом — решай!

Мы с Бахадуром замерли в ожидании. Георгий, что понятно, ошалел. Сейчас напоминал меня получасовой давности в кабинете Фонтона после вопроса об Александре Сергеевиче.

Наконец, Георгий чуток пришёл в себя. И вдруг… Бросился через стол, обнял.

— Коста, ты что творишь⁈ Ты с такой счастливой новостью и с таким лицом? Брат, ты ­– сумасшедший? Неужели ты думал, что я убью тебя? Прогоню? Эй, люди!

В кофейне все оглянулись.

— Георгий, прошу тебя! Выслушай сначала!

— Что, что случилось? — кофейня требовала ответа.

— Ничего! Просто другу рад! — вывернулся Георгий.

— Э! — завсегдатаи вернулись к своим делам.

— Что? Что такого ты мне хочешь рассказать? — Георгий перешел на шепот.

Я начал свой рассказ.

Говорил без утайки. День за днем. Внимательно следил за реакцией Георгия. Честно признался, что, безусловно, меня можно винить в том, что я воспользовался гостеприимством братьев и за их спиной сговорился с Тамарой.

— Я не оправдываюсь, Георгий. И в то же время, как мне тебе объяснить, что для нас с Тамарой это было как удар молнии? Как только я её увидел, я понял, что пропал. Что влюбился. Что люблю. Что буду любить её всю жизнь. Что мне нет жизни без неё. И с Тамарой произошло то же самое.

Георгий неожиданно расплылся в улыбке.

— Ты объяснил. И я не удивлен. Я всегда знал, что у моей сестры — Божий дар. В ней горит такой огонь, что мужчины не могут устоять. Продолжай.

Я продолжил. Признался, что на тот момент по всем понятиям был невозможной кандидатурой. Рассказал о нашем с Тамарой сговоре. О всех мытарствах, пока я до неё добрался в черкесском ауле.

— Погоди, погоди! — Георгий прервал меня. — И ты после этого…?