Р.А.Б.

В тот момент внутри меня что-то треснуло. То ли пресловутая фигня, которая заставляет тебя двигаться вперед и которую называют «стержнем», то ли насос, накачивающий кровь энергией, не знаю. Факт остается фактом: с того дня моя жизнь стала бесповоротно меняться. Сантиметр за сантиметром мною овладевала апатия. Реакция на окружающий мир постепенно притуплялась, я стал менее раздражительным и практически неконфликтным персонажем. Даже всегдашней моей спутнице бессоннице я окончательно наскучил, и она пропала.

Я механически ел, пил, ходил на работу, возвращался домой, занимался сексом, ездил с женой по магазинам, изредка навещал любовницу. Я пребывал в анабиозе, и единственной функцией моего организма было следовать расписанию, составленному по неведомо кем заведенным биологическим часам.

Я мог часами вести бессмысленные диалоги с коллегами и прослыл отзывчивым человеком, способным вовремя дать нужный совет. Каждую неделю, по средам, я пулял в голову подчиненных стандартный набор предложений, озвучивал одни и те же выводы, резюмировал одни и те же «тенденции», рассуждал о «перспективах», укорял за «бездействие и аморфность». Выглядело это так, будто полуистлевший труп учит работников кладбища, как лучше бегать стометровку. Я и сам не знал, что именно хочу до них донести и как закончить совещание, но судя по глазам подчиненных, они понимали мою риторику лучше меня самого. Связь начальник – подчиненные, стала работать на «ура». В конце концов не так уж плохо мы им платили, по сравнению с тем, как плохо они работали.

На моем рабочем столе стали появляться газеты типа «Большой город», или «Коммерсант уикенд», или журнал «Афиша». Я пытался вдумчиво читать. В основном ресторанные обзоры и анонсы кинофильмов. В общем, сам того не сознавая, я был в шаге от того, чтобы прослыть «продвинутым».

Я стал чаще ходить с женой в гости. Я научился обсуждать сериалы и реалити-шоу, стал ориентироваться в физиономиях селебритиз, мелькающих на последних страницах глянцевых журналов. Теперь я точно знал, когда начинаются новогодние, весенние и летние распродажи. Я больше не делал ошибок в слове депиляция. Научиться слушать чужие вопросы и вникать в смысл рассказанных историй я так и не сумел, что не помешало мне стать «интересным собеседником».

Супруга как-то сказала мне, что наконец-то, спустя два года, во мне проявились «серьезность и озабоченность семейными делами». Услышь я такое пару месяцев назад, я бы грохнулся со стула, но теперь мне было настолько все равно, что даже мысль о такой возможности вызывала во мне дикую тоску.

В одно из воскресений, слоняясь с женой по «ИКЕА», я потерялся. Минут тридцать я реально не мог найти выход из этого муравейника. Я пытался найти жену, выясняя по мобильному, где она стоит, но все тропинки между стеллажами неминуемо приводили меня либо в кафе, либо в детскую игровую. Отчаявшись, я решил двигаться «правилом лабиринта», постоянно поворачивая только налево. На одном из поворотов я зачем-то схватил мохнатый напольный коврик ядовитого фиолетового цвета. Коврик, на который если и могли опуститься чьи-то ноги, то только ноги самоубийцы в момент снятия из петли. Встретившись наконец с женой, я продемонстрировал ей свое приобретение, как бы осведомляясь, не положить ли мне его обратно. Жена нашла коврик «вполне элитным». Я обнаружил в кармане скомканные салфетки «Клинекс» и, отвернувшись, попытался высморкаться. У меня не получилось.

Кажется, я становился нормальным человеком.

12

Runaway from all your boredom
Runaway from all your whoredom and wave
Your worries,
And cares,
Goodbye.

Долбил из колонок монотонный бас «Placebo». «Land Rover» Нестерова стоял с открытым багажником, почти упершись мордой в кучу строительного мусора. Мы не торопясь выгружали из него необходимые для охоты вещи. Сигнальные факелы, веревки, коробки с патронами, чай в термосах, рации и фляжки с алкоголем. Позади джипа припарковалась «Chevy-Niva» ребят из соседнего отдела.

– Сегодня зверье полегче искать будет, – отметил Нестеров, удовлетворенно глядя на припорошенную первым снегом землю. – По следам пойдем…

– Кто с кем? – спросил Старостин, отхлебывая из фляжки.

– Мы с Керимовым побежим напрямую к горловине, ты с Загорецким заходи со стороны магистрали. – Нестеров вырвал у него фляжку. – Если не нажрешься раньше времени.

– Чо ты? – обиделся Старостин. – Холодно же. Дай, согреюсь!

– Согреешься еще. Исаева пусть берут ребята и прочесывают со стороны труб. Артем, возьмете его?

– Легко, – отозвался плотного телосложения паренек в камуфляже, работавший в отделе региональных продаж. – Стрелять-то умеешь?

– На сборах учился, – отозвался я, – в институте.

– Тут не на сборах, – ощерился Артем. – Тут ближе к цели надо подходить, иначе не пробьешь.

– Вы страхуйте его, – буркнул Загорецкий, завязывавший шнурки на своих армейских «берцах», – а то он подойдет «ближе», не дай бог.