Р.А.Б.

– Угу, – с радостью принял игру Нестеров. – И не то чтобы большие, но это как повернешь. Из любой маленькой проблемы можно раздуть одну большую, правда?

– А мы и дальше хотим работать, – кивнул Загорецкий, – на благо компании. Мы в следующем году выстрелим так, что мало не покажется. Сами рассудите. Бонусы у нас урезают, премии наш начальник частенько отменяет. Раньше было лучше, а теперь… ну как за такую зарплату можно работать? У всех ведь семьи. Да еще истерики еженедельные его выслушивать…

– Сам-то он давно не в рынке, – уныло повесил голову Нестеров.

– А! Вот оно в чем дело! – Алик громко рассмеялся. – Вот в чем народные тяготы! Вас на чем-то поймали, а Львов прикрывать не хочет? Хотя вы его задницу весь год прикрываете своим честным трудом, так?

– Не поймали еще, – вырвалось у меня. Коллеги переглянулись.

– А есть маза, что поймают? – Алик встал и открыл жалюзи. – Поймают, Исаев, обязательно поймают. Не могут не поймать, если задача так стоит.

– А она так стоит? – прищурился Загорецкий.

– Значит так, граждане уголовнички, – Алик резко развернулся к нам. – Вы тут пришли в мафию играть? Со следователем договариваться? Или Львова сдавать?

– Ну… типа… и то, и другое, – неуверенно обронил Нестеров.

– Понятно. Слушайте сюда, орлы. Аудит закончен в пятницу. Если вы про Львова хотите мне что-то сообщить, то давайте быстро и конкретно, хотя с ним, я думаю, вопрос уже решен. Там проколов выше крыши. Если о себе пришли договариваться… да?

– О себе, – отчеканил Загорецкий.

– Ясно. О себе слушайте следующее. Вы на самом деле думаете, что компания будет тратить мое время, чтобы поймать вас на воровстве пары тысяч в месяц? – (Ошибка в объемах значительно облегчает задачу, прочел я в глазах Загорецкого.) – Ты, Нестеров, не первый год замужем, должен понимать, что вас проще так уволить, по статье за опоздания и невыполнение плана. Кому вы нужны? Ты думаешь, генеральный тебя в лицо знает?

– Нет, конечно, – обиделся Нестеров.

– Ну а тогда чего вы приперлись, комбинаторы? Ребят, вы никому не интересны, если что, вас заменят в пять секунд. Чего гоношитесь-то? Сейчас сменят вам начальника, будет не Львов, а Зайцев. Захотят – поменяют команду, вместо Нестерова будет Невский. Какая разница? Что от этого меняется?

– Так и есть, – поддакнул Загорецкий.

– Конечно так и есть! А как еще? Ваша проблема в том, что вы, по-моему, окончательно сошли с ума от собственной значимости. Надо же додуматься, что вас лично кто-то проверять будет! С вами и так все ясно. Лодыри и жулики, не так?

– Так, так, – согласно закивал Нестеров.

– Ну а раз так, чего бояться? Вы же мертвые души, Нестеров! Вас как бы и нет. Графа в зарплатной ведомости. В компании шестьсот таких граф. Что меняется от того, как они называются? Шли бы лучше работать, чем многоходовые комбинации разыгрывать. Пока дают.

– Жестко. Но справедливо, – сказал Загорецкий, поднимаясь. – Спасибо, Алик. Мы тебе признательны.

– Три рубля пятьдесят копеек, – пошутил Алик. – Все, давайте, у меня еще дел до хрена.

Мы молча встали и как оплеванные потянулись к выходу.

– Слушай, Загорецкий! – Воперович чуть щелкнул пальцами. – А у вас деньги-то с собой были?

– Какие деньги? – непонимающе уставился на него Загорецкий.

– Ну вы же пришли «новостями поделиться», как Нестеров сказал. Новости-то были с собой?

– Не понимаю, Алик!

– Да все ты понимаешь.

– А нужно, чтобы новости были с собой? – с готовностью откликнулся Нестеров.

– Ладно, проехали, бездари! – Алик открыл окно и закурил. – Ничего не умеете. Даже с людьми договариваться. Как вы работаете?

– Плохо, – замычали мы.

– Сколько несли-то, давайте по чесноку. – Алик опять смеялся.

– Трешку, – скорбно повесил голову Загорецкий.

– Астрономическая сумма, – сделал Алик серьезное лицо. – Ладно, валите. Взяточники хреновы.

– Господи, почему ты помогаешь такому идиоту, как я? – вопрошал в потолок Загорецкий, стоя в курилке на шестом этаже. – Идиоту, который слушает идиотские советы кретинов!

– А если бы он предположил, что мы не двушку воруем, а десятку? – поднял палец вверх Нестеров. – Правильно сделали, что пошли. И бабки сэкономили, и новости узнали.

А я просто сидел на корточках и курил. Я был совершенно опустошен. Выжат. Будто меня положили под пресс, а потом выбросили в ящик для отходов.

– А если бы он эсбэ вызвал?

– Да Алик наш пацан!

Я слушал их разговор, будто меня здесь не было. Все было в каком-то тумане. «Вы же мертвые души, – крутилось у меня в голове. – Мертвые души». Еще один месяц прожит. Страха больше нет, есть ожидание. Томительное ожидание того, что так все не кончится. Будет только хуже.