Пышечка

«Она решила отомстить мне… Око за око. О, как ей больно, должно быть. Значит, она только выглядела счастливой, а на самом деле у Ритки все жжет внутри, там, где сердце… Ах, злая моя, мстительная девочка! Один я тебя понимаю, один я тебя знаю. И это мне – наказание. Она решила с первым встречным… Хотя нет, вряд ли. Позвала кого-то, кто уже давно на нее облизывался, чтобы отплатить мне той же монетой. Господи, помоги мне! Дай мне сил. Я все, все стерплю, я ведь это заслужил…» – Лев всхлипнул, почувствовал, как защипало в углу глаз, зажмурился. Он не считал себя сильно верующим человеком, да и в церкви почти не бывал, но в минуты сильных потрясений всегда неизменно начинал вспоминать о том, что он лишь песчинка во власти высших сил.

«Ужасно, что Ритка решила мне изменить. Зато ее поступок дает мне шанс. Она расквитается, отомстит мне, а потом простит. Око за око, да! В сущности, все что ни делается, то к лучшему. Ритка меня виноватым считала, а теперь чем она лучше меня? Мы будем квиты. И не надо клясться, стоять на коленях и вымаливать прощение… Она простит меня, а дальше уж мы, битые жизнью и наломавшие дров, заживем спокойно».

Лев был потрясен собственной мудростью и смирением. И благородством. Он лежал на скамейке, в то время как его невеста занималась любовью с этим бородатым типом. Ну а чем еще могут заниматься мужчина и женщина за закрытыми дверями…

Лев сам не заметил, как уснул.

Приоткрыл глаза, лишь когда рядом, в кустах сирени, звонко расчирикались воробьи. Было светло, как днем. Интересно, который час? Лев, морщась, сел – все тело болело от того, что столько времени пришлось провести на жесткой поверхности. Он осторожно принялся приседать, разминая ноги, но в этот момент услышал, как хлопнула дверь. Из подъезда вышел вчерашний тип. Он сел в машину и тронул ее с места… Через минуту двор был уже пуст.

Лев помассировал затекшую шею, пригладил волосы. Вот теперь – пора. Двинулся к дому. Нажал на кнопку домофона.

– Ты? Забыл что-то? Сейчас… – в переговорном устройстве раздался голос Риты. Звук зуммера, щелчок. Лев беспрепятственно прошел внутрь, поднялся на нужный этаж. Дверь в квартиру Риты была распахнута. Сама девушка стояла в прихожей – в длинном, до пят, блестящем халатике.

– Ты? – с изумлением произнесла Рита, увидев перед собой Льва.

– А ты думала, это твой любовник вернулся? Жаль разочаровывать… Ладно, поговорим.

– Нет, Лев!

– Ты не бойся, я просто хочу поговорить. – Он потеснил Риту, шагнул в прихожую, захлопнул за собой входную дверь. – Я ведь всё знаю. Ты эту ночь провела не одна…

– Пожалуйста! – Рита выставила перед собой ладонь. – Уходи.

– Мы ведь теперь квиты.

– Лев!

– Я люблю тебя. И все прощаю. И ты меня тоже прости. – Он потянулся к Рите, чтобы обнять ее, чувствуя при этом, как внутри у него все дрожит.

– Нет. Все кончено, – сердито и нетерпеливо произнесла девушка.

– Я тебя прощаю…

– Нет!

– Этот тип… Он что, готов предложить тебе руку и сердце? Послушай, Рита, я всё понял и осознал. Я больше никогда не совершу прежних ошибок, я теперь другой человек. Всю ночь у тебя под окнами сидел, во дворе, много думал… Знаю, что ты и этот тип… но я терпел.

– Левушка, уходи.

– Мы оба наставили друг другу рога. Мы с тобой в одинаковом положении. Я тебе все простил, эту ночь я тебе простил. Давай забудем все, давай опять будем вместе. Я тебя умоляю. – Лев опустился на колени, обнял Ритины ноги.

– Что ты делаешь, зачем… – Она попыталась его оттолкнуть.

– Ну прости меня, прости, Ритусечка.

– Нет! – распрямившись, мрачно произнесла Рита. – То есть я на тебя совсем не сержусь, Оленин, но всё кончено.

– А кто он, этот твой бородатый? Он лучше меня? Он на все готов ради тебя?

– Лева, отпусти меня. Все, все, уходи. Не хочу даже говорить, не хочу ничего объяснять. Свадьбы не будет, прощения не будет, никаких встреч и разговоров тоже… Уходи, – вдруг произнесла она тихо, но таким страшным голосом, что у Льва даже мурашки по спине пробежали.

Он отпустил Риту, поднялся на ноги:

– Я тебя люблю больше жизни, ты знаешь? Мне нечего на этом свете делать, если без тебя…

Лев, спотыкаясь, с трудом, прижимая руки к груди, побрел к выходу.

– Смирись, пожалуйста, – с угрюмой настойчивостью произнесла Рита, шагая следом. – Я не передумаю. Переубедить, заставить меня вернуться к тебе, Левушка, не получится. Хоть ты меня уговаривай, хоть Варю с Софьей Петровной подсылай – все бесполезно. Я не люблю тебя. А из жалости замуж выходить, из страха перед возможным одиночеством – никогда. Давай это будет последняя наша с тобой встреча, последний разговор, ладно?

– Ты жестокая…

– Я не жестокая, я честная, – мрачно произнесла Рита, перед тем как захлопнуть дверь. – Я не хочу давать тебе ложной надежды. И себя мучить тоже не собираюсь. Прощай.

Лев спустился вниз по лестнице, побрел домой по залитой солнцем улице. Он чувствовал себя странно. Всегда с отличным самочувствием, ничем не болеющий (за исключением сезонных, но тоже редких простуд), он теперь едва не стонал от боли.

Ныло все тело, раскалывалась голова…