Пылающий символ. Том 1

Кувшин вина вскоре был выпит, и Констанций заказал еще один, побольше. Разговор тем временем перешел на восхваление щедрости царицы Зенобии: оказалось, что она уменьшила торговые пошлины. По очень большому секрету Констанцию рассказали, что в Пальмире уже побывали послы от Каппадокии[81] и Малой Армении, теперь там ждут посланцев из Понта[82] и Византия.

– Скоро у Пальмиры будут выходы к Черному морю и проливу Босфор. Вот тогда… – старший из купцов закатил глаза и многозначительно замолчал.

Следующий кувшин вина ничего полезного не добавил, и Констанций распрощался с компанией.

Утром он покинул Никею и продолжил свой путь, а вместе с ним свою миссию. Чем дальше Констанций продвигался на юг, тем смелее становился торговый люд и ремесленники. Ему довелось услышать о непосильных налогах в Римской империи, о произволе местных чиновников и несправедливых судах.

До Тианы[83] Констанций добрался только в середине лета, когда сухой жаркий воздух на плато уже не освежался прохладными ветрами с предгорий. Этот город был ключевой крепостью перед последним перевалом в горной цепи, ограждавшей приморскую провинцию Киликию от зимних ветров холодной Каппадокии. Тиана стояла на пути караванов, давала отдых усталым путникам и была серьезным препятствием для вражеской армии.

Здесь Констанций задержался. До него дошли слухи, что жители Тианы первыми в Каппадокии предали Рим и попросились под руку царицы Пальмиры.

Вечером в таверне горожане считали выгоды от присоединения к Пальмире и обсуждали, стерпит ли Рим эту дерзость. Мнения разделялись, но жители города приходили к общему выводу, что стены должно починить, ворота укрепить и на случай осады приготовить припасы. Слегка захмелев, мужчины заводили старинные боевые песни, которые пели их отцы и деды, готовясь к войне.

Побродив по городу, Констанций приметил, что власти города ремонтируют подземное водохранилище, которое не использовалось много лет после постройки акведука. На форуме офицеры отрабатывали с молодежью боевые приемы – гарнизон легионеров полностью разделял настроения горожан.

Подготовкой к обороне руководил член городского совета Ипатий, пожилой, но не утративший живости владелец ткацкого производства. Испытытав уважение к решимости горожан, Констанций также сознавал, что их поражение неизбежно.

Под благовидным предлогом продажи шерсти он встретился с Ипатием в его ткацкой мастерской. Поговорив о «деле», Констанций задал вопрос:

– Горожане и в самом деле думают, что смогут отбиться от римской армии?

Ипатий ответил обстоятельно, как государственный человек:

– У Рима своих забот хватает. Аврелиан сражается на северных границах с варварами, спасает свою власть. Ему и дела нет до нашего города. А Пальмира защитила нас от персов. Через Пальмиру проходят караваны с Востока. Благодаря торговле с Пальмирой наша провинция процветает. Рим нам не нужен!

– Почтенный Ипатий, наш император благороден и справедлив. Аврелиан послан богами, чтобы возродить величие Рима. Не сопротивляйтесь ему!

Ипатий с подозрением вгляделся в лицо Констанция.

– Зачем ты мне об этом говоришь?

– Когда я выезжал из Далмации, по дороге мимо меня больше часа маршировали легионеры. Колонна за колонной – три легиона[84]. А если в Тиану придут десять легионов? А если к вам придут двадцать? Мне нравятся жители этого города, такие люди нужны Риму. В твоей воле не допустить их напрасной гибели!

Попрощавшись с Ипатием, Констанций мысленно отругал себя за попытку изменить чужую судьбу. Но и не сделать этого он не мог.

Ночью ему приснилась смеющаяся Елена в радужных брызгах фонтана. Констанций истолковал этот сон как похвалу богов за доброе дело.

До Антиохии он добрался в начале августа. Вечером в таверне добродушные горожане поведали усталому путнику о великой победе войска Пальмиры над восставшей Петрой, столицей Аравии.

– Захвачены несметные богатства и тысячи пленных!

– Скоро все рынки заполнятся дешевыми рабами!

– Царица Зенобия построит в Пальмирской империи новые прекрасные здания!

Окончание победоносной войны праздновалось несколько дней, в течение которых Констанций обследовал крепостные укрепления и структуру города. А он был огромен и давно вырвался за границы цитадели времен Александра Македонского. В конце концов Констанций подвел итог своим наблюдениям: взять Антиохию штурмом нетрудно, но покорить жителей силой – невозможно.

Уже через неделю Констанций стоял на площади у храма Непобедимому Солнцу[85] в Эмесе[86]. Император Аврелиан сам поклонялся этому культу и ввел его в армии. Констанций не знал, о чем просить бога, в бою больше рассчитывал на себя и своих товарищей, но в храме положил на жертвенник серебряный сестерций и прочел благодарственную молитву.

Эмес был прекрасным и величественным городом, который дал Риму нескольких императоров, и они не забывали осыпать его милостями. Здесь, под тенистыми портиками, даже в зной сохранялась прохлада. Бассейны на площадях украшали позолоченные статуи и цветущие нимфеи[87].