Пылающий берег

Майкл сморгнул темноту и посмотрел вниз. Он все еще закрывал пальцем рану в бедре, но такого количества крови никогда прежде не видел… Его рука была сплошь в крови, пальцы стали липкими от нее. Рукав куртки промок до локтя. Кровь превратила его бриджи в мокрую массу и дотекла уже до ботинок. На полу кабины виднелись кровавые лужи, они уже сворачивались в комки, как желе из черной смородины, а красные змейки скользили по полу при каждом движении самолета.

Майкл на мгновение оставил управление, наклонился вперед, насколько позволили ремни, и ощупал свою спину. Он нашел еще одну рану, в трех дюймах сбоку от позвоночника, прямо над почками. Рана оказалась не сквозной. Пуля осталась в ней, вызвав внутреннее кровотечение, Майкл в этом не усомнился. В животе он чувствовал внутреннее давление, все там наполнялось кровью.

Самолет упал на крыло, и Майкл схватился за рычаги, чтобы выровнять машину, но ему понадобилось много секунд на это простое действие. Его пальцы кололо как иголками, ему стало холодно. Реакции замедлились, и каждое движение, даже самое незначительное, требовало огромных усилий.

Однако Майкл не ощущал боли, лишь онемение, распространявшееся от поясницы к коленям. Для проверки Майкл убрал палец с раны на бедре, и тут же из нее выплеснулась кровь, как перо розового фламинго, и он снова поспешно зажал дыру, сосредоточившись на управлении.

Сколько еще до Морт-Ома? Майкл попытался вычислить, но его мозг работал медленно и неуверенно. Девять минут от Кантена, прикинул Майкл, но как долго он уже летит? Он не знал этого и поднял рукав на запястье, чтобы посмотреть на часы. И понял, что ему нужно сосчитать деления, как ребенку…

«Не хочется слишком быстро выходить из облаков, — с напряжением подумал он. — Они будут меня ждать».

Циферблат часов расплылся перед его глазами.

«Двоится», — сообразил Майкл.

Он бросил быстрый взгляд вперед, и серебристые облака заклубились вокруг него, так что ему показалось, будто он падает. Майкл чуть не дернул за рычаг, чтобы остановить падение, но опыт остановил его, и он посмотрел на колбочки авиагоризонта. С ними все было в порядке. Его обманывали собственные чувства.

— Сантэн! — внезапно воскликнул Майкл. — Который час? Я ведь опоздаю на свадьбу!

Сквозь слабость прорвалась паника, темные крылья заколотились энергичнее за его глазами.

— Я ей обещал. Я поклялся!

Он опять посмотрел на часы.

«Шесть минут пятого… Это невозможно! — злобно подумал он. — Эти чертовы часы врут!»

Он совсем потерял связь с реальностью.

SE5a вырвался из облаков через прореху в нижнем слое.

Майкл вскинул руку, защищая глаза от яркого света, потом огляделся.

Он летел правильно, в сторону базы, узнавая дорогу, рельсы и похожее на звезду поле между ними.

«Еще шесть минут полета», — рассчитал он.

Вид земли вернул ему способность ориентироваться. Он вернулся в реальный мир и посмотрел вверх. Он увидел их там, кружащих, как стервятники над убитым львом, ожидавших, когда он появится. Заметив его, они повернули в его сторону радужные крылья… но он снова нырнул в облака в другой части открытого пространства, и снова его окружили холодные влажные клубы, скрывая от хищных глаз.

— Я сдержу обещание, — пробормотал он.

Потеря контакта с землей привела его в растерянность. Снова волнами накатило головокружение. Майкл позволил SE5a медленно погрузиться в облака, спускаясь ниже, и опять выбрался на яркий свет. Внизу все выглядело знакомым: гряда холмов, передовые, лес, деревня, церковный шпиль впереди… все выглядело таким мирным, идиллическим…

«Сантэн, я возвращаюсь домой», — подумал он.

На него навалилась огромная усталость, ее тяжесть будто душила Майкла, прижимая к полу кабины…

Повернув голову, он увидел особняк. Его розовая крыша служила маяком, неудержимо манившим его, и нос самолета повернул в ту сторону явно без помощи Майкла.

— Сантэн, — прошептал он. — Я скоро… подожди меня, я лечу…

Тут на него обрушилась тьма, словно он вошел в длинный туннель.

Что-то гудело в его ушах, похожее на шум прибоя в морской раковине. Майкл сосредоточился изо всех сил, глядя в сужавшийся проход в темноте, ища лицо Сантэн, ожидая услышать ее голос через нараставший гул в ушах.

— Сантэн, где ты? О боже, где ты, любовь моя?

* * *

Сантэн стояла перед большим зеркалом в тяжелой ореховой раме с позолотой и всматривалась в свое отражение темными серьезными глазами.

— Завтра я уже буду мадам Кортни, — торжественно произнесла она. — Да, и никогда больше не буду Сантэн де Тири. Разве это не пугающая мысль, Анна? — Она коснулась своих висков. — Как ты думаешь, я буду чувствовать себя как-то иначе? Наверняка такое событие должно меня изменить… я же перестану после этого быть прежним человеком!

— Очнись, дитя, — подтолкнула ее Анна. — У нас еще столько дел! Не время фантазировать.

Она взяла пышную юбку и через голову надела ее на Сантэн, а потом, стоя за спиной девушки, застегнула пояс.

— Мне хочется знать, Анна, смотрит ли сейчас на меня мама. Знает ли она, что я надеваю ее платье, радуется ли за меня?